Декларация независимости США
Каждый год 4 июля американцы празднуют День Независимости. Именно в этот день в 1776 году был принят важнейший в истории Соединённых Штатов документ — Декларация независимости, провозглашавшая полную политическую и экономическую самостоятельность 13 британских колоний.
Декларация независимости США
Предыстория
К началу войны за независимость (1775-83) привёл целый комплекс причин:
В 1775 году колонисты начали войну за независимость, которая окончилась победой американцев. Люди, выступившие против британского владычества, были представителями разных народов и культур, но перед лицом общей угрозы они сумели сплотиться. Итогом их борьбы стало появление на североамериканском континенте нового суверенного государства.
Создание декларации
Различные декларации, провозглашавшие гражданские права и свободы, появлялись в отдельных колониях ещё с середины 1760-х годов. В 1774 году прошёл I Континентальный конгресс, на котором колонисты приняли решение объединиться и потребовать от короля расширения прав местных жителей. На II Конгрессе, последовавшем после категорического отказа короля, уже шло обсуждение совместных военных действий против Великобритании. Война за независимость начиналась как война за расширение самоуправления и отмену некоторых законов, но уже после первых боёв было принято решение о борьбе за полную свободу колоний.
На высоком уровне независимость британских колоний впервые была официально провозглашена в мае 1776 года. В каждой из 13 колоний была принята своя конституция, наделявшая население гражданскими свободами и уничтожавшая феодальные пережитки. Так в Северной Америке появилось 13 маленьких самостоятельных республик. Сразу после этого к работе над Декларацией Независимости приступили пять членов Конгресса:
Впрочем, реальной разработкой чернового варианта Декларации занимался только один человек — Джефферсон. На составление Декларации Независимости у Джефферсона ушло 17 дней, коллеги лишь внесли в его работу небольшие правки. 28 июня Декларация была готова. Обсуждение документа продолжалось три дня. Было решено убрать из Декларации обвинение короля Георга III в работорговле, поскольку колонии Южная Каролина и Джорджия активно использовали труд чернокожих невольников на плантациях. В некоторых случаях слишком эмоциональные выражения заменялись более сухими и официальными. 4 июля окончательный вариант Декларации Независимости был одобрен, отпечатан и подписан президентом Конгресса Джоном Хенкоком и его секретарём Чарльзом Томпсоном.
В начале августа была изготовлена пергаментная копия Декларации. Её подписали 56 человек. Сегодня оригинал этого документа хранится в Национальном архиве США в Вашингтоне.
Содержание
Декларация Независимости условно делится на пять частей.
Значение
В начале июля во всех 13 штатах проходили торжества, посвящённые независимости. Однако Декларация имела значение не только для США. Она ознаменовала торжество буржуазии над монархическими и феодальными порядками. На историческую сцену выходила новая общественная группа, которая должна было превзойти по своему могуществу старую европейскую аристократию.
Этот день в истории: 4 июля 1776 года утверждена Декларация независимости США
4 июля 1776 года в Филадельфии (штат Пенсильвания) Второй Континентальный конгресс утвердил Декларацию независимости. Этим документом провозглашалось создание на территории бывших британских колоний нового государства — Соединенных Штатов Америки.
Еще в сентябре 1774 года в Филадельфии был созван I Континентальный конгресс, в работе которого приняли участие представители 12 американских колоний (Джорджия не участвовала). Конгресс направил английскому королю послание, требовавшее отмены законов, нарушающих интересы колоний, и объявлял бойкот английским товарам вплоть до полной отмены дискриминационных актов.
Чисто экономический по началу конфликт быстро перерос в политическое и военное противостояние после того, как английский парламент и король Георг III отвергли требования конгресса. Вооружённый конфликт стал абсолютно неизбежен после того как участники конгресса были названы мятежниками и объявлены вне закона. В 1775 году началась война.
Именно в ходе войны у американцев созрело стремление вести борьбу не за экономические привилегии, а до полного отделения от метрополии и получения колониями статуса независимых государств. Впервые это стремление формально было оформлено 15 мая 1776 года. В этот день по предложению Джона Адамса II Континентальный конгресс официально санкционировал образование независимых от Англии штатов со своими конституциями, которые гарантировали демократические права населения.
Почти повсеместно были приняты «билли о правах», которые провозглашали свободу слова, совести, собраний, неприкосновенности личности и т. д. Следует добавить, что принятие новых конституций во всех штатах знаменовало собой важный шаг революционного значения. Эти конституции уничтожали привилегии земельной аристократии, запрещали взыскивать фиксированную ренту и ликвидировали другие пережитки феодализма. Политическая власть перешла в руки национальной буржуазии и плантаторов.
Колонии объявили себя республиками-штатами, а 1 июля 1776 года законодательным собранием Вирджинии была принята так называемая Вирджинская декларация прав, которая явилась первой декларацией в истории американского народа. Эта декларация охватывала весь круг идей, обосновывавших отделение от Англии и образование демократической республики. Она говорила о защите «жизни, свободы и собственности».
Однако самым важным в работе Второго Континентального конгресса несомненно является принятие 4 июля 1776 года Декларации независимости Соединённых штатов Америки. Проект Декларации поручили подготовить комиссии из пяти членов конгресса в составе Томаса Джефферсона, Джона Адамса, Бенджамина Франклина, Роджера Шермана и Роберта Ливингстона.
Основную работу по написанию декларации проделал Томас Джефферсон, впоследствии третий президент Соединённых Штатов. 1 июля 1776 г. текст декларации был представлен конгрессу на обсуждение, и 4 июля 1776 года — утверждён конгрессом и подписан президентом конгресса Джоном Хенкоком и секретарём Чарльзом Томсоном. В декларации можно выделить 3 части: первая гласит о том, что все люди по своему происхождению равны и обладают равными правами (на жизнь, на свободу, на достижение счастья и др.); вторая часть содержит перечень злоупотреблений английской короны по отношению к колониям; третья часть объявляет о разрыве политической связи между колониями и метрополией, каждая колония признается самостоятельным независимым государством («state»).
Известие о принятии Декларации достигло короля Великобритании Георга III 10 сентября. Осознав наконец всю серьезность ситуации, Лондон послал в Америку крупные военные силы для подавления мятежа. Колониальный военный конфликт, который до этого носил скорее формальный и локальный характер, перерос в полномасштабную кровавую войну.
Из 56 человек, которые поставили свои подписи под Декларацией Независимости, пятеро были захвачены англичанами и расстреляны, как изменники. Девять человек умерли от ран, полученных во время войны за независимость. Многие потеряли жен, детей и имущество. По иронии судьбы двое авторов этого документа, впоследствии ставшие президентами США, — Джон Адамс и Томас Джефферсон — скончались в один день 4 июля 1826 года, ровно через 50 лет после подписания Декларации.
Оригинал Декларации Независимости считается в США государственным достоянием и хранится в Национальном архиве в Вашингтоне в заполненном инертным газом контейнере из пуленепробиваемого стекла. В дневное время декларация выставляется на всеобщее обозрение в зале архива, ночью контейнер опускается в защищенное подвальное помещение. День независимости 4 июля считается днем рождения Соединенных Штатов как свободной и независимой страны. Большинство американцев называют этот праздник просто по его дате — «Четвертое июля».
Что нужно знать о Декларации независимости США
Праздник должен был проходить 2 июля
До наших дней дошло 26 копий Декларации
После принятия Декларации независимости «Комитет пяти», в который входили Томас Джефферсон, Джон Адамс, Бенджамин Франклин, Роджер Шерман и Роберт Р. Ливингстон, отвечал за тиражирование утвержденного текста. 5 июля владелец типографии из Филадельфии Джон Данлэп разослал все сделанные им копии для газет в 13 колониях, а также командирам континентальных войск и местным политикам. Первоначально имелись сотни копий, известных как «Данлэпские залпы», но только 26 из них сохранились до нашего времени и в основном выставлены в музейных и библиотечных собраниях. К слову, один из недавно обнаруженных «залпов Данлэпа» был найден жителем Филадельфии на задней стороне рамки для картины, которая была куплена на блошином рынке за 4 доллара в 1989 году.
Когда 9 июля 1776 года один из «Данлэпских залпов» прибыл в Нью-Йорк, Джордж Вашингтон, который в то время был командующим континентальными силами в Нью-Йорке, зачитал этот документ толпе перед зданием мэрии. Многие из них приветствовали Декларации и чуть позже снесли статую британского короля Георга III, находившуюся неподалеку. Позже статуя была переплавлена и использовалась для изготовления десятков тысяч мушкетных ядер для американской армии.
Декларацию спрятали в Форт-Ноксе
Что произошло с подписантами?
Некоторые из подписавших Декларацию независимости, такие как Джон Адамс и Томас Джефферсон, посвятили свою жизнь государственной службе, став вторым и третьим президентами Соединенных Штатов. Тем не менее, некоторые из подписантов остались только в истории, такие как Баттон Гвиннетт из Джорджии и Джозиа Бартлетт из Нью-Гэмпшира, чье имя было использовано, с немного другим написанием, в качестве персонажа романа Мартина Шина в «Западном крыле».
Есть и другие факты о подписавших и о том, что произошло после того, как они подписали Декларацию. Пятеро подписантов были захвачены британской армией во время войны за независимость и подверглись пыткам перед смертью. Дома двенадцати подписантов были обысканы и сожжены. У двух подписантов были убиты их сыновья. Девять подписантов умерли от ран или других невзгод до конца войны за независимость. Однако те, кто подписал Декларацию независимости, воспользовались невероятным шансом принять этот документ, который изменил весь мир.
В целом, отмечают эксперты, Декларация стала политическим, во многом, декларативным документом, радикальным в свое время, призванным объединить прогрессивные силы. Конституция, с другой стороны, была очень хорошо продуманным документом, основная цель которого заключалась в предотвращении захвата власти. Вот почему в Конституции большинство полномочий закреплено за штатами, а не за федеральным правительством.
Главный документ в истории Америки
Профессор Йельского университета Стивен Пинкус объясняет, как родилась Декларация независимости США и почему американцы, сражаясь с Великобританией, считали, что защищают британскую конституцию
Декларацию независимости читал каждый американский школьник; многих из нас заставляли учить ее части наизусть и декламировать на уроках. Любая политическая партия, где бы она ни находилась на политическом спектре, ссылается на Декларацию независимости как на «учредительный документ» Америки. Любой американский политик на этапе своей карьеры (а зачастую и вовсе ежегодно — 4 июля, в день подписания Декларации) обязательно выступает с речью о том, что, по его мнению, означает Декларация независимости — для него самого и для сегодняшней Америки. Но, несмотря на это — а может быть, именно благодаря тому, что все уверены в своем понимании значения Декларации, — о ней существует немало мифов. И большинство людей на самом деле не понимают ее исторического контекста. Декларация независимости считается «учредительным документом» Америки, но ни один из тех людей, кто ее писал и подписывал, не был на тот момент американским гражданином. Все они были подданными Британской империи. Стандартный подход заключается в том, что Декларация независимости была призвана демонтировать эту империю. Но я считаю, что это не так.
Джордж Вашингтон и британская конституция
Почему Вашингтон считал, что именно американцы, а не британцы, защищают британскую конституцию? Думаю, что это один из важных ключей к пониманию Декларации независимости. Но в таком случае нам нужно понять, что мы имеем в виду под британской конституцией и как она развивалась в течение XVIII столетия. Думаю, один из способов рассказать эту историю и подумать о той эпохе заключается в том, чтобы побыть еще немного с Джорджем Вашингтоном и его семьей и посмотреть на их дом в Маунт-Вернон, Северная Виргиния.
Эдвард Вернон и британские войны
Так что нет ничего удивительного в том, что британцы направили свой флот к Порто-Белло. Однако премьер-министр Уолпол, в надежде восстановить мир с Испанией, так и не отдал приказа о нападении. В XVIII столетии это была катастрофа: москиты на Карибах водились в изобилии, желтая лихорадка была очень распространена, и в результате значительная часть личного состава британского флота умерла. Эдвард Вернон был в ярости. На заседании палаты общин он встал и сказал: «Любой моряк, достойный своего жалованья, мог захватить Порто-Белло; он был столь легкой целью, что его можно было взять всего с шестью кораблями». Присутствовавший на заседании премьер-министр Роберт Уолпол был человеком могучего телосложения, ростом выше 190 сантиметров и весом килограммов 160, — он бы считался крупным и в наше время, а в XVIII веке он был просто великаном во всех отношениях. Вместо того чтобы ответить Вернону, Уолпол откинулся в кресле и стал смеяться. И все его сторонники — он имел большинство в парламенте — смеялись вместе с ним. Молодой оппозиционный политик Эдвард Вернон выбежал из палаты общин, сгорая со стыда.
Десятилетие спустя, в 1739 году, Британия снова вступает в войну с Испанией. Роберт Уолпол все еще занимает пост премьер-министра, но теперь он вынужден назначить адмиралом Вернона. Тот требует отправить его на Карибы, в ноябре 1739 года нападает на Порто-Белло с шестью кораблями и овладевает им меньше чем за 12 часов. Вернон немедленно становится героем: в честь взятия Порто-Белло выпускаются монеты и сочиняются баллады, великий английский романист Генри Филдинг даже начал писать эпическую поэму под названием «Вернониада» — она, впрочем, была так себе. Главное, что эта победа воспринималась как победа патриотической партии, с которой связывал себя Вернон. Эта партия находилась в оппозиции партии Уолпола, и она существовала на всей территории Британской империи. Она была больше чем парламентская партия, имея сторонников не только в Англии, но и в Шотландии, Ирландии, Северной Америке, в Вест-Индии, Бомбее, Мадрасе и Калькутте (больших британских «президентствах» в Индии). Лоуренс Вашингтон и североамериканские добровольцы, отправившиеся в Картахену под началом Эдварда Вернона, поддержали это патриотическое движение. Каким же идеалам служила патриотическая партия?
Роберт Уолпол и британский долг
Для того чтобы это понять, нужно разобраться с ключевыми проблемами, которые стояли перед Британской империей в это время. Одной из главных был огромный государственный долг. Мы привыкли думать, что государственный долг и долговые кризисы — это проблема XX и XXI века, но государства начали сталкиваться с этой проблемой в конце XVII и в XVIII веке. Я, конечно, не хочу сказать, что до этого времени короли, цари и императоры не брали денег в долг, но обычно это происходило так: король — скажем, Филипп II Испанский — решает занять денег, чтобы усмирить непокорных подданных в Нидерландах. Он обращается к своим итальянским банкирам и просит их о займе. Через 10–15 лет итальянский банкир говорит королю: «Вы заняли у нас много денег, пора возвращать». Филипп II отвечает: «Хочу показать вам, какие у меня есть отличные тюремные камеры». То есть долги часто не возвращались. Но в XVIII веке государства начали возвращать долги: отчасти потому, что они стали занимать больше денег, чем раньше, а также потому, что появился конкурентный международный кредитный рынок. Банкиры теперь давали кредиты не только своему королю, но и тем государствам, которые с наибольшей вероятностью вернут долг и согласятся на самую высокую процентную ставку.
В 1720–30-х годах Британия имела почти наверняка самый большой долг в Европе, так как к тому времени она уже поучаствовала в двух масштабных войнах с Францией и ее союзниками — в 1690-х и в начале XVIII столетия, — а также в двух небольших войнах с Испанией. При этом Британская империя в XVIII веке сильно отличалась от своих имперских конкурентов. Европейские государства тратили огромное количество денег на ведение войн. Например, Россия при Екатерине Великой, Священная Римская империя, Прусское государство (особенно после правления Фридриха Великого) — все они тратили подавляющее большинство всех своих доходов от налогов и пошлин на военные нужды. Франция и Республика Нидерланды тратили на войны около 80 %. А Британская империя — около 65 %. Это оставляло огромный запас для того, чтобы так или иначе повышать благосостояние народа, способствовать его счастью.
На что же тратила деньги Британская империя? Нам известно, что очень немного из этих денег тратилось в Англии: там были устоявшиеся элиты, которые хотели контролировать самые разные вещи. Например, когда британский парламент в XVIII веке собирался построить дорогу, скажем, между Лондоном и Оксфордом, он принимал закон, в котором говорилось: мы позволим тебе пренебречь правами собственности ради постройки дороги, дорога может пересекать различные фермерские хозяйства, к примеру, но найти на это деньги на местном уровне и построить дорогу ты должен сам. Так было в Англии — но не в Шотландии, Ирландии, Северной Америке, Вест-Индии или Индии. Там дороги строились на деньги, выделяемые непосредственно британским парламентом. То есть большинство средств тратилось именно в колониях — на такие вещи, как помощь при стихийных и других бедствиях. Когда циклоны — а они часто не признают государственных границ — разрушили Гавану на Кубе, Кингстон на Ямайке и несколько городов на Сан-Доминго (сейчас это Гаити), испанское государство не предприняло вообще ничего, чтобы восстановить Гавану, Франция на год освободила плантаторов Сан-Доминго от налогов, но на Ямайке Британия практически полностью оплатила восстановление Кингстона. Кроме того, британское правительство делало довольно много, и очень важно, что оно тратило десятки тысяч фунтов каждый год на субсидирование иммиграции. Империя оплачивала иммигрантам дорогу и выделяла им подъемные, чтобы они смогли начать новую жизнь.
В 1730-е британский премьер-министр Роберт Уолпол оказался перед проблемой огромного государственного долга. При этом он и его сторонники верили, что имущество, капитал, богатство — это результат человеческого труда. Это довольно обычный взгляд, но важно понимать: для них не имело значения, был ли этот человеческий труд свободным (то есть оплачиваемым) или рабским. Имело значение только то, что люди производят. В частности, Роберт Уолпол и его сторонники считали, что самое ценное производство в Британской империи в то время — это сбор сахарного тростника на Вест-Индских островах. Сахар в это время только-только перестал быть предметом роскоши и пользовался огромным спросом. Произведенный на Ямайке или Барбадосе, он доставлялся в Британию, и большая его часть реэкспортировалась на континент, а британское государство забирало себе таможенные платежи. И это было особенно ценно в связи с тяжелой проблемой Британии — государственным долгом.
Второй способ справиться с долгом и кредиторами для Уолпола — во-первых, использовать доход, который приносит экспорт сахара, а во-вторых, разными способами экономить на расходах. В частности, он не хотел тратить много денег на субсидирование иммиграции в Британскую империю и сократил эту статью расходов. Кроме того, он попытался использовать для получения прибыли государственную «Компанию Южных морей», обладавшую эксклюзивным правом экспортировать в Южную Америку товары, произведенные в Британии.
Испанская часть Америки была очень богатой благодаря добыче серебра, но все коренное население работало на серебряных шахтах, так что в итоге все местные производства были разрушены. А это означало, что спрос в Испанской империи на английский или европейский текстиль, серебряную посуду, керамику и так далее было практически невозможно удовлетворить. Но она разрешала британцам отправлять в испанскую Америку только два корабля с товарами. Товары эти продавались, разумеется, с очень большой прибылью, значительную часть которой забирало государство. Это создало для Уолпола и его правительства стимул, чтобы не допустить еще торговли с испанской Америкой, так как в противном случае цены непременно понизились бы. Наиболее вероятными кандидатами для того, чтобы нелегально торговать с испанской Америкой, были жители британских Вест-Индских островов, которые могли незаконно снаряжать небольшие суда и плавать в находящуюся недалеко Южную Америку с целью торговли. Поэтому в 1720–30-х годах Уолпол предпринял усилия для пресечения такой торговли, чтобы прибыль «Компании Южных морей» была выше, и назвал всех тех, кто незаконно торговал с испанской Америкой, пиратами. То есть многие «пираты Карибского моря» в 1730-х не очень походили на романтического героя Джонни Деппа — это были скромные британские торговцы.
Итак, Уолпол стремился превратить Карибы в источник прибыли, развивая там выращивание монокультуры — сахарного тростника, а производством сахара занимались исключительно рабы. Экономика была основана на рабском труде, и это очень хорошо сочеталось с принципами, которыми руководствовался Уолпол: если всю работу делают рабы, становятся ненужными иммигранты, их не нужно субсидировать. Вторая часть программы Уолпола состояла в том, чтобы ни в коем случае не увеличивать государственный долг. А поскольку войны всегда стоят дорого, то гораздо лучше избегать войн с Францией или Испанией, а не вступать с ними в конфликт — особенно потому, что война приведет к прекращению поставок сахара в Британию.
Британские «патриоты» и экономическая политика
Оппоненты Уолпола, «патриоты», вождем которых в конце 1730-х годов был Эдвард Вернон, придерживались абсолютно другой точки зрения. В то время как Уолпол уделял основное внимание колониальному производству, они считали, что единственный способ обеспечить долгосрочный экономический рост состоит в динамичном взаимодействии производства и потребления. То есть нужны были не только производители, но и потребители товаров. Это вело к серьезным выводам. Во-первых, экономика, основанная на рабском труде, никуда не годилась, потому что рабы никогда не станут надежными потребителями, даже на самом базовом уровне. Плантатор не станет покупать им три смены одежды каждую неделю, у них не бывает элегантного ужина с восемью переменами блюд — они обычно удовлетворяются одним самым простым блюдом, то есть даже потребление ими продуктов сильно ограниченно.
Во-вторых, иммигранты — это прекрасно. Когда иммигранты приезжают на новое место, у них ничего нет. Так что им обычно нужно покупать себе одежду, утварь, мебель, инструменты для сельского хозяйства или других занятий, поэтому иммигранты — это идеальные потребители, а иммигранты в Северной Америке и Вест-Индии особенно идеальны, потому что они были вынуждены покупать британские товары, ведь в Северной Америке и Вест-Индии не производилось ничего, там в основном выращивали рис, табак, продовольственные культуры, разводили свиней, коров и так далее. Это означает, что они покупают британское, и «патриоты» считали, что такой потребительский спрос будет играть все более важную роль.
Третьим принципом, в который они твердо верили, была свобода торговли. В конечном счете это в XVIII столетии означало свободную торговлю с испанской Америкой. Почему они придавали этому такое значение? Частично потому, что в Северной Америке, восточной или западной, не было своей монеты: золото еще не нашли, там не было серебра, меди. Поэтому единственным способом получить валюту была торговля с Южной Америкой, где было большое количество серебряных монет. В XVIII веке, окажись вы на Ямайке, Барбадосе, в Южной Каролине, Нью-Йорке или Массачусетсе, монетой, которой можно было расплатиться на рынке, был испанский песо. «Патриоты» считали, что для того, чтобы «смазать» экономику, сделать ее более сильной, нужно открыть торговлю с испанской Америкой.
Хотя здесь я должен сделать оговорку: когда в XVIII веке говорили о свободной торговле, она понималась не вполне так, как сейчас. «Патриоты» не говорили, что государство вообще не должно присутствовать на рынке — скорее действовать определенным образом: оно должно сделать рынки открытыми; оно также должно обеспечивать защиту торговцев; во многих случаях государство также должно выделять субсидии для производства товаров, полезных на рынках. Иными словами, государство должно играть большую роль на рынке. «Патриоты» говорили лишь о снижении тарифных ограничений и защите торговцев.
Итак, их точка зрения сильно отличалась от подхода «уолполианцев». Последние верили в экономику производства, основанного на рабском труде, а «патриоты» — в творческий и динамичный взаимообмен между производителями и потребителями. Для этого нужны были потребители, зарабатывавшие деньги, а не рабы.
В 1730-е годы происходил настоящий эксперимент, который демонстрировал, как могла бы выглядеть «патриотическая» империя — в отличие от «уолполианской» империи. Этот эксперимент проводился в первую очередь старшим братом Эдварда Вернона Джеймсом, который стал одним из членов «Треста по созданию колонии Джорджия в Северной Америке». Провинция Джорджия была создана в 1731 году, и первым же ее законом, полностью соответствующим «патриотическим» принципам, был запрет рабства. То есть рабство было в Джорджии вне закона с самого начала, и идея состояла в потребительской экономике.
Если рабы не могли работать в Джорджии, то кто будет работать? Разумеется, иммигранты. Британское правительство потратило в 1730-е годы десятки тысяч фунтов на то, чтобы заселить Джорджию иммигрантами: французскими и немецкими протестантами, шотландскими горцами, английскими каторжниками и бедняками, а также итальянцами — потому что считалось, что Джорджия будет отличным местом для производства оливкового масла и вина (из этого, впрочем, ничего не вышло). Правительство выплачивало иммигрантам подъемные на протяжении двух лет, оплачивало им переезд в Новый Свет. Джорджия была идеалом для сторонников потребительской, не основанной на рабском труде экономики. Считалось, что провинция будет импортировать британские товары (так и происходило) и это будет способствовать росту. При этом не нужно будет тратить деньги на то, на что их приходилось тратить в обществах, основанных на рабском труде (как на Ямайке, Барбадосе и даже в Южной Каролине), — на подавление восстаний рабов. С рабами обращались плохо, и они восставали при первой возможности, а для подавления восстаний требовались хорошо обученные и вооруженные войска быстрого реагирования, которые были очень дорогими. Идея состояла в том, что в Джорджии сэкономленные на подавлении восстаний деньги можно будет инвестировать в экономику.
Вот в чем состояли патриотические идеалы, и адмирал Вернон, под чьим началом служил Лоуренс Вашингтон, стал одним из их главных выразителей.
Джордж Гренвиль и американские колонии
Проблема состояла в том, что военно-морская стратегия Вернона была совершенно противоположной. Он считал, что морские сражения выигрываются с помощью внезапности, а эффективность внезапных маневров выше, когда даже твои собственные командиры не знают, что ты собираешься предпринять. Поэтому он часто отдавал абсолютно непредсказуемые команды: идти в обратном направлении, использовать туман, чтобы прокрасться в тыл противника и напасть в тот момент, когда он ожидает нападения спереди, и прочие подобные хитрости. Джордж Гренвиль был в ярости от стратегии Вернона — в том числе и потому, что тот публиковал памфлеты в защиту своей позиции.
В 1763 году Гренвиль стал премьер-министром Великобритании. В это же время сторонники «патриотов» оплатили сооружение искусно выполненного великолепного памятника адмиралу Вернону, который умер за несколько лет до этого, в Вестминстерском аббатстве — месте, которое было закреплено только за величайшими героями британцев. Похоронить там Вернона в тот момент, когда человек, вышвырнувший его из флота, был премьер-министром, — это был мощный жест со стороны политической оппозиции.
Почему же оппозиция Гренвилю была так сильна? Дело в том, что он не только унаследовал экономическую политику Роберта Уолпола, но и усугубил ее: в 1757–1763 годах Британия приняла участие в первой европейской глобальной войне — Семилетней. Она получила новые территории в Северной Америке, завоевав французскую Канаду; получила Индию, по крайней мере Бенгалию; одержала значительные победы в Европе — но за все это пришлось заплатить огромную цену, и британский государственный долг вырос до небывалых в истории человечества размеров. Гренвиль стал премьер-министром сразу после окончания войны и был твердо намерен избавиться от долга как можно скорее. Он использовал троякую стратегию.
Во-первых, он повысил собираемость налогов и ввел режим строгой экономии, а это означало прекращение расходов на гражданское общество в самых разных отношениях. Он полностью заморозил долгосрочную программу субсидирования иммиграции. Он предпринимал все возможные меры для того, чтобы прекратить выплаты субсидий колониям, а до этого государство выделяло там большие субсидии на высокотехнологичное производство — например, смолокурни и корабельные верфи.
Во-вторых, Гренвиль делал все возможное для продолжения политики Уолпола в плане недопущения торговли с Южной Америкой. После войны он разместил в Карибском море военно-морской флот, чтобы не допустить торговли между жителями Северной Америки и Вест-Индии и испанской Америкой — точнее, чтобы заставить испанскую Америку торговать непосредственно с Британией и, таким образом, получать прибыль.
Наконец, важным элементом экономической политики стало принуждение колоний к выплате огромных средств. С точки зрения Джорджа Гренвиля и парламента, который ему удалось в этом убедить, Британия вела Семилетнюю войну от имени и для защиты американских колоний, так как Французская империя представляла для них серьезную угрозу. Война началась именно потому, что жители британской Северной Америки и Вест-Индии опасались нападений со стороны французов. И поэтому теперь благодарным американским колонистам пришла пора заплатить за войну, причиной которой они стали.
Второй мерой стало принятие в 1764 году Закона о валюте. Как я уже говорил, своей монеты в британской Северной Америке не было, поэтому многие провинции печатали собственные банкноты. Британское правительство всерьез опасалось того, что провинции не смогут собрать достаточно налогов, чтобы обеспечить банкноты, и начнется инфляция. А ведь именно эти банкноты использовались колонистами для уплаты таможенных пошлин в британскую казну. Идея Закона о валюте состояла в том, чтобы запретить расплачиваться в подверженной инфляции валюте и тем самым обеспечить больший доход для британской казны. Это вызвало большое недовольство колонистов, поскольку без бумажных денег и без монет стало непросто даже купить хлеб на рынке.
Третьим, и самым знаменитым из законов, принятых Гренвилем и его правительством, был так называемый Закон о гербовом сборе 1765 года: за каждый документ, который передавался или продавался в Северной Америке, колонисты должны были уплатить гербовый сбор. Это означало, например, что цена на каждый экземпляр газеты во многих случаях выросла вдвое. Более важным было то, что любой акт купли-продажи или иной передачи земли и вообще любого имущества должен был быть зарегистрирован судом, что тоже требовало уплаты гербового сбора. Это в конечном счете сделало любую передачу имущества крайне дорогостоящей. Понятно, что это тоже вызвало недовольство большого количества жителей Северной Америки и Вест-Индии.
Бостонцы платят акцизному чиновнику, или В смоле и перьях. Карикатура Филиппа Доу. 1774 год Wikimedia Commons
Однако оппозиция по отношению к политике Гренвиля не была исключительно североамериканской. Патриоты в палате общин и тысячи людей в самой Британии протестовали против новых законов и требовали их отмены. С их точки зрения, идея обложить колонистов налогами была невероятна близорукой. Они не отрицали существования огромного государственного долга, но считали, что оптимальный способ его погашения состоит не в режиме строгой экономии, а в режиме стимулирования; что нужно стимулировать экономический рост, а самая динамичная часть экономики Британской империи — это колонии, население которых удваивалось каждые двадцать лет. Нужно сделать так, чтобы эти люди могли покупать британские товары. Как это поможет погасить государственный долг? Текстиль, произведенный в Манчестере, гвозди, произведенные в Бирмингеме, ножи, произведенные в Шеффилде, — всё это облагалось налогом в месте производства. Поэтому чем больше этих товаров будут покупать североамериканские колонисты, тем больший доход получит британская казна. Облагайте их косвенными налогами, но не лезьте в их карман.
Те же самые аргументы приводили и североамериканские «патриоты». В октябре 1765 года в Нью-Йорке был созван так называемый Конгресс по вопросу об Акте о гербовом сборе, чтобы выступить против соответствующего закона. На самом деле название этого собрания не отражает его сути: делегаты протестовали не просто против Закона о гербовом сборе — они выступили против политико-экономических принципов, на которых основывались и Закон о гербовом сборе, и Закон о валюте, и Закон о сахаре. Одним из выразителей этой точки зрения был Джордж Вашингтон, которого обычно представляют грубоватым воякой, виргинским плантатором без особых идей. Однако он регулярно переписывался со многими «патриотами» в Лондоне, и в корреспонденции 1765–1766 годов речь идет именно об этом подходе к экономике: что косвенное налогообложение работает гораздо лучше и что необходимо стимулировать развитие колоний.
Отцы-основатели и их претензии
Теперь давайте перенесемся в 1776 год, когда в разгар войны между американскими колонистами и британскими войсками была принята Декларации независимости. Что же в ней говорится? Часть Декларации, известная каждому американскому школьнику, — это замечательные высказывания относительно равенства людей, относительно обязанности государства способствовать счастью своих граждан — а в XVIII веке под счастьем имелось в виду благосостояние.
«Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае если форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье. Разумеется, благоразумие требует, чтобы правительства, установленные с давних пор, не менялись бы под влиянием несущественных и быстротечных обстоятельств; соответственно, весь опыт прошлого подтверждает, что люди склонны скорее сносить пороки до тех пор, пока их можно терпеть, нежели использовать свое право упразднять правительственные формы, ставшие для них привычными».
Однако дело в том, что эта часть декларации вызывала меньше всего споров. Нам известно об этом, так как английский король Георг III поручил составить два ответа на Декларацию. Более сложный ответ был написан адвокатом Джоном Линдом, который был близким другом английского политического философа Иеремии Бентама. В своем памфлете он осудил Декларацию независимости, назвав ее совершенно ужасным, одним из самых предательских и смехотворных документов, написанных в истории человечества. Но это не относилось к абзацу о равенстве и обязанности государства способствовать счастью своих граждан — о нем Джон Линд написал, что эти воззрения разделяет любой просвещенный житель Европы и тут никаких проблем не возникает. Возражения вызывал весь остальной текст документа, около 80 %. Он представляет собой обвинение в адрес политики Георга III. Это важно отметить: Георг III взошел на престол Великобритании только в 1760 году. Отцы-основатели США говорили о том, что вплоть до 1760 года Британская империя была благом. Британская конституция, как говорил об этом Джордж Вашингтон в 1776 году, была истинным благом, но после 1760 года была введена новая политика, которая, по сути, отменила действие британской конституции. Вот в чем состояла их позиция.
И здесь важно сказать о нескольких вопросах, касающихся Декларации независимости, которые, мне кажется, не так хорошо известны. Во-первых, Комитет пяти, написавший Декларацию независимости, в который входили Томас Джефферсон, Джон Адамс, Бенджамин Франклин, Роджер Шерман и Роберт Р. Ливингстон, осуждал Георга III за препятствование иммиграции — создание трудностей для натурализации в качестве подданного Британской империи и прекращение субсидирования иммиграции. Это довольно важный момент: первый американский конституционный акт выступает в поддержку иммигрантов. Это документ, который говорит, что одна из основ Америки состоит в том, что это место, приветствующее иммиграцию. И с этим были согласны «патриоты» по обе стороны Атлантического океана.
Второе, за что осуждался Георг III, — это создание препятствий для свободной торговли, или торговли североамериканцев с остальным миром. Как мы уже говорили, «патриоты» полагали, что торговля необходима в качестве «смазки» экономики. Итак, первый американский конституционный акт выступает в поддержку свободной торговли. Еще раз — не в поддержку свободной торговли без всякого участия государства; «патриоты» поддерживали активное участие государства в виде субсидирования промышленности, продуктами которой затем можно торговать с другими странами в отсутствие препятствий. Именно поэтому Александр Гамильтон, первый министр финансов США в 1790-е годы, заявил, что в соответствии с духом Декларации независимости американское государство должно субсидировать промышленное развитие.
Карикатура на короля Георга III «Лошадь Америка сбрасывает своего хозяина». Вестминстер, 1779 год Library of Congress
И третий малоизвестный факт, касающийся Декларации независимости: она осуждает Георга III за то, что он налагал вето на принимавшиеся в колониях законодательные акты. Законодательные акты, на которые налагал вето король, вызывая серьезный гнев колонистов, объявляли рабство, или работорговлю, вне закона. Хотя об этом не говорится в Декларации прямо, мы знаем, что это так, потому что Томас Джефферсон, написал в 1774 году памфлет, в котором прямо осуждал Георга III за использование права вето в отношении колониальных законов, запрещавших рабство и работорговлю. Бенджамин Франклин также участвовал в 1774 году в пропагандистской кампании в Филадельфии, направленной на запрет работорговли.
Итак, с точки зрения отцов-основателей Америки, для достижения философских целей, которые никто не подвергал сомнению, типа равенства всех людей необходимо социальное и экономическое равенство или, по крайней мере, социальное и экономическое процветание для всех, и в этом и состоит роль государства.
Декларация независимости и потомки
Это и есть история Декларации независимости, и она очень важна для понимания того, на каких принципах была основана Америка. Эта история была неоднократно пересказана и воспринята американцами на протяжении XIX и XX века. Однако, уделяя слишком большое внимание первому абзацу, американцы, как мне кажется, утратили понимание некоторых смыслов, заложенных в Декларации, по крайней мере в XX и XXI столетии. Но американцы XIX века их еще понимали.
Президент Джон Куинси Адамс, сын Джона Адамса, первый американский посланник в России, памятник которому стоит в американском посольстве, пытался объяснить значение Декларации независимости каждый год 4 июля. Он подчеркивал именно те принципы, о которых я говорил: что Декларация независимости объявляет Америку защитницей иммигрантов; что Декларация независимости отвергает рабство и что Декларация независимости провозглашает интернационализм, подчеркивая значение Америки не просто как независимого государства, но как независимого государства в мире других государств, с которыми ей необходимо торговать.
Геттисбергская речь Авраама Линкольна. Литография. Чикаго, 1905 год Library of Congress
Но, наверное, самый известный момент, когда Декларация независимости была заново вписана в сознание американцев, настал после битвы при Геттисберге во время американской Гражданской войны. Президент Авраам Линкольн выступил с торжественной речью, посвященной этой великой победе федеральных сил над южанами, которые защищали рабство. Геттисбергская речь по сути была толкованием Декларации независимости. Линкольн был юристом; на протяжении всей своей карьеры он постоянно ссылался на Декларацию независимости, а не на Конституцию 1787 года как первый американский конституционный акт. И в Геттисберге он сказал, что значение Декларации состояло в противостоянии рабству и он, как президент Соединенных Штатов, полностью поддерживал это противостояние, — пожалуй, это было сказано впервые за время Гражданской войны. Таким образом, аболиционистский элемент Декларации независимости играет важную роль в американском сознании.
Мне не вполне ясно, помнят ли американские политики XXI века, обращаясь к Декларации независимости, обо всех этих ее аспектах — помнят ли они, в частности, о поддержке иммигрантов, о том значении, которое отцы-основатели Америки придавали свободной торговле, о фундаментальном интернационализме Декларации. Патриоты создали Декларацию независимости не потому, что они считали империи злом, не потому, что они считали злом связи с Европой, а потому, что злом для них была политика, осуществлявшаяся Георгом III. Они хотели создать государство, которое стало бы по сути патриотической империей и которое функционировало бы во взаимодействии с остальным миром.
Стивен Пинкус — выпускник Гарварда, преподает историю XVII и XVIII века на историческом факультете Йельского университета, также преподавал в Оксфорде и Чикагском университете. Автор книг «Протестантизм и патриотизм: идеологии и рождение британской внешней политики» (1996), «Изменившаяся нация: Англия после Реставрации» (2001), «Славная революция в Англии: краткая история и документы» (2006), «Политика публичной сферы в Англии раннего Нового времени» (2007), «1688: первая современная революция» (2009), «Сердце декларации: отцы-основатели за активное государство» (2016).