античная форма собственности это

3908-1 (Античное гражданское общество)

Описание файла

Документ из архива «Античное гражданское общество», который расположен в категории «курсовые работы». Всё это находится в предмете «история» из раздела «Студенческие работы», которые можно найти в файловом архиве Студент. Не смотря на прямую связь этого архива с Студент, его также можно найти и в других разделах. Архив можно найти в разделе «курсовые/домашние работы», в предмете «история» в общих файлах.

Онлайн просмотр документа «3908-1»

Текст из документа «3908-1»

Античное гражданское общество

Понятия полис и гражданская община

В древней Греции и Риме сложилось общество, не похожее на общества других стран древности. Древние греки называли его словом полис и видели в наличии у себя именно такого общества главное отличие эллинов от варваров, полиса не имевших. Вслед за немецкими учеными XIX в. слово полис часто переводится как город-государство. В связи с этим главная особенность античной жизни видится в том, что каждый город был самостоятельным государством, жившим по своим собственным законам (автономия). Важнейшей его характеристикой выступает наличие акрополя, стен, агоры, общественных зданий и т.п. При этом обращают особое внимание на то, что античный город в своей основе был не промышленным (ремесленным) или административным центром, а поселением земледельцев, созданным для обороны от врагов. И позднее в большинстве полисов сельское хозяйство преобладало над ремеслом, а земледельцы были основой античного общества, наиболее почтенной его частью.

Одновременно с таким пониманием полиса современные ученые возвращаются к представлениям о нем самих древних греков, которые считали, что полис – это не стены, а прежде всего люди, гражданский коллектив. Римляне называли свое общество объединением граждан (civitas от латинского слова civis – гражданин) или просто римским народом (populus Romanus). Поэтому слово полис можно переводить как гражданская община.

Полис представлял собой как бы единство в трех лицах: государство, город, община. Недаром у индоевропейских предков античных народов числу «три» как категории общественной структуры придавалось сакральное значение. Правда, в последнее время появилась тенденция рассматривать античную гражданскую общину как догосударственное образование. Такой подход плодотворен тем, что позволяет обосновать уникальные особенности античной общественной жизни и культуры растянутостью периода становления зрелой государственности.

Важнейшую, определяющую все стороны общественной жизни черту античной государственности составлял ее общинный характер. Сравнительно небольшие размеры первоначальных античных городов, возникших для охраны от соседей собственных земельных угодий, определяли ценность для общества каждого его члена. Поэтому существовала целая система взаимных прав и обязанностей между обществом и личностью. Важнейшими из этих взаимосвязанных прав-обязанностей были а) право на земельную собственность, б) участие в защите родных рубежей и в) участие в политической жизни, то есть в управлении обществом. Человек, обладавший этими правами, считался гражданином. Как и полис, античный гражданин был един в трех лицах: собственник, воин и обладатель политических прав (политика от слова «полис»). Права гражданина были и его обязанностями, пренебрежение ими могло повлечь за собой лишение гражданства или другое наказание, связанное с поражением в правах. Гражданский статус – одно из высочайших достижений античной цивилизации, повторенное лишь западноевропейским обществом нового времени. В других обществах древности и средневековья степень приобщения населения к собственности, военному делу и управлению была обусловлена жестко фиксированным сословным статусом или приобщенностью к государственному аппарату. Поэтому там единство общества отступало перед сословно-классовым делением. В античном гражданском коллективе само общество выступало в роли аппарата управления, сословное деление было лишь намечено, а равенство членов гражданской общины (то есть их единство), наоборот, подчеркивалось правом и общественной психологией. Небольшие размеры полисов позволяли сделать соблюдение прав и обязанностей внутри гражданского коллектива достаточно эффективным. Сословно-классовое деление было как бы выведено за пределы гражданского общества.

Античная форма собственности

В период возникновения античного общества каждый гражданин располагал земельным участком, на который государство обеспечивало ему право собственности. Он мог продать, подарить, завещать свою землю, но только в пределах своего гражданского коллектива, только своим согражданам. Гражданский коллектив в целом как бы осуществлял верховный контроль за собственностью своих сограждан. Поэтому античная форма частной собственности имела своего рода двуединый характер: собственником средств производства выступал отдельный гражданин и в то же время гражданский коллектив в целом. Последний осуществлял свое право собственности чаще всего в форме верховного контроля за ее распределением, пользованием и охраной.

Но иногда государство само держало в своих руках часть собственности, не распределенной среди граждан, и получало с нее доход, шедший на нужды всего гражданского коллектива. Такой государственной собственностью в Риме был ager publicus (общественное поле), в состав которого вошла земля в завоеванных римлянами странах (провинциях). В Афинах государственной собственностью были серебряные рудники Лавриона. Государственная собственность могла сдаваться в аренду, но только гражданам.

В случае наличия государственного фонда земли он служил резервом для наделения участками вновь образовавшихся семей граждан. На этой основе граждане могли требовать от государства земли, и государство обычно адекватно реагировало, поскольку само государство представляло собой объединение тех же граждан. Этими требованиями, периодически возобновлявшимися, было стимулировано завоевание римлянами Италии. Греческие полисы, имевшие мало плодородной земли, искали ее для своих граждан по всему Средиземноморью, основывая колонии. Великая греческая колонизация VIII-VI вв. до н.э., раздвинувшая границы эллинской полисной цивилизации, была стимулирована именно этой потребностью в земле. Лишь спартанцы нашли ее неподалеку от Лаконики, завоевав соседнюю Мессению. В древней Спарте в состав государственного фонда была включена вся земля. Граждане-спартиаты получали равные участки-клеры, которые они не могли отчуждать. Государство же обеспечивало спартиатам и рабочую силу на их клерах в виде рабов-илотов. Поэтому спартиаты, единственные из всех эллинов, были освобождены (отчуждены) от трудового процесса, посвящая свой досуг общественным и военным занятиям.

Гражданин был обязан уважительно относиться к своей собственности, особенно на землю. Земля и труд на ней рассматривались как важнейший источник благосостояния и достойной жизни. В античном обществе сохранялись рецидивы архаической психологии, основанной на отношении к земле как к сакральному объекту. Поэтому труд на земле рассматривался как дело чести античного гражданина, а не средство обогащения. Разбогатеть можно было быстрее на торговле, ремесле, ростовщичестве, войне. Земледельческий же труд служил демонстрации качеств достойного гражданина. Он рассматривался как труд первого сорта, тогда как ремесло, торговля и прочее, несмотря на большую доходность, были занятиями второго сорта. Эти занятия были более присущи чужеземцам и рабам. По этой причине античные граждане стремились использовать своих рабов (чужеземцев, чаще всего варваров) на вспомогательных работах, оставив труд на земле за своей семьей.

Рост богатства, конечно, в скором времени привел многих из них к необходимости допуска к земледелию и рабов. Но это обставлялось соответствующим образом. На раннем этапе рабы допускались к семейным культам и праздникам, что позволяло рассматривать их как младшую часть семейного коллектива (то есть как своих). В Риме, где сельскохозяйственное использование рабов достигло наивысшего в античности расцвета, работавшие в имении рабы были организованы в подобие семейного коллектива, который так и назывался сельская фамилия.

Обычно рабская фамилия римского сельского поместья – виллы – была невелика. Она насчитывала 9-15 человек рабов мужчин, не считая женщин и детей, что сравнимо с патриархальной семьей и не имело ничего общего с абстрактным представлением о десятках и сотнях рабов на римских плантациях-латифундиях. Организована жизнь такого «фамильного» коллектива была соответствующим образом. Во главе его стоял опытный раб – вилик, как бы замещавший для своих подчиненных хозяина, обычно жившего в городе. Его сожительница, именовавшаяся вилика, была аналогом матери семейства. Обязанности вилика состояли не только в организации трудового процесса и отчете перед господином, но и в заботах о нуждах и здоровье каждого раба – члена фамилии. Такое отношение к рабам определялось тем фактом, что в римском праве раб под властью господина формально был равен сыну под властью отца. Для домовладыки различия между его подвластными были менее значимыми, чем факт их подчиненности ему. Поэтому римскими юристами раб рассматривался не только в категории вещей, но и в категории лиц, подчиненных чужой власти.

Наличие бережного отношения к земле способствовало подъему агрикультуры в античном мире. С другой стороны, государство приглядывало за обработкой гражданами их земли. В Риме, если участок не обрабатывался в течение двух лет, государство могло передать его другому гражданину без всякой компенсации.

Воинская служба была и правом, и обязанностью гражданина. В ней была заложена идея защиты родного коллектива, своей семьи и своей собственности. Поэтому античный воин защищал не отделенные от него государственные интересы, а непосредственно свои собственные. По этой причине воинская служба была напрямую связана с общественной гражданской жизнью: армия была гражданским ополчением. Война для античных граждан, по образному выражению К. Маркса, была их общей работой.

Основу античного ополчения составляли тяжеловооруженные пехотинцы – гоплиты. Одновременно они были и крестьянами средней зажиточности. Этот средний слой составлял основу, большинство в гражданском коллективе. Принцип равенства граждан в собственности и гражданских правах проявлялся и на поле битвы, когда ополчение строилось в сомкнутую плечом к плечу шеренгу, ощетинившуюся копьями. Такой строй назывался фалангой. Каждый гражданин имел в ней свое место рядом со своими соседями. Таким образом, он защищал не абстрактную идею государства, а конкретных, хорошо знакомых сограждан, с которыми он был связан множеством личных связей и отношений.

Ударная мощь фаланги была велика и в то же время тактика ее использования не требовала особой выучки от фалангита, который в мирной жизни был обычным домохозяином. Лишь спартанцы, передоверившие хозяйственные обязанности своим илотам, могли сверх обычного совершенствоваться в военном искусстве и поэтому так далеко превосходили всех прочих греков, что считались непобедимыми. Только в эпоху упадка гражданских порядков выдающийся фиванский реформатор Эпаминонд (у которого учился Филипп Македонский, живя заложником в Фивах), применив так называемый «косой клин» – фалангу, глубина одного из флангов которой состояла не из обычных восьми шеренг, а из двадцати четырех, – нанес поражение спартанцам в 371 г. до н.э. в битве при Левктрах. Сила традиционных представлений была столь велика, что обескураженные спартанцы приговорили своего военачальника к смерти, а по поводу своего поражения заявили, что битва происходила не по правилам.

Кроме гоплитов, у греков были и легковооруженные воины. Обычно они набирались из граждан с меньшим объемом имущества. В некоторых полисах для этой цели проводился имущественный ценз, в соответствии с которым граждане получали место в войске и адекватный этому месту объем политических прав. В позднюю эпоху расслоение в среде среднезажиточных граждан привело к распространению воинского строя пельтастов – пехотинцев с облегченным вооружением. Гораздо большая подвижность таких воинов по сравнению с гоплитами позволила резко усовершествовать тактические приемы сражений. Именно тогда у эллинов появляются такие военные реформаторы как Тимофей, Ификрат, Хабрий.

Поскольку античные граждане сами приобретали себе вооружение, служба в коннице была привилегией наиболее зажиточных. Содержание боевого коня было достаточно дорогим удовольствием для сравнительно небогатых граждан маленьких полисов. В архаическую эпоху конница была аристократическим родом войск. Во многом благодаря ей аристократия господствовала на заре античного общества. Победа незнатного простонародья (демоса в Греции, плебса в Риме) над аристократией привела к оформлению гражданского коллектива и одновременно к оттеснению конницы на второй план по сравнению с тяжеловооруженной фалангой пехотинцев. Римляне поплатились за это в 216 г. до н.э., потерпев страшное поражение от Ганнибала в битве при Каннах именно из-за уступавшей по численности и выучке конницы. Отец Александра Македонского Филипп учел этот недостаток фаланги и большое внимание уделял подготовке конницы для взаимодействия с пехотой.

В условиях, когда военная служба была делом чести гражданина, неграждане могли допускаться к ней лишь как союзники в своих собственных воинских контингентах, имевших вспомогательный характер.

Источник

Статья на тему «Виды собственности в Древнем Мире»

Виды собственности в Древнем Риме

Виды собственности в Древнем Мире

С.Т. Шатская, преподаватель

ГАПОУ СО «Балашовский техникум

механизации сельского хозяйства»

Собственность принадлежит к числу таких понятий, вокруг которых на протяжении многих веков скрещиваются лучшие умы человечества. Однако борьбой в теоретическом плане дело не ограничивается. Социальные потрясения, от которых порой содрогается весь мир, одной из главных своих причин имеют, в конечном счете, попытки изменить сложившиеся отношения собственности, утвердить новый строй этих отношений. В одних случаях эти попытки приводили к успеху, в других терпели крах. Бывало, что общество действительно переходило на новую, более высокую степень своего развития. Но случалось, что в результате ломки отношений собственности общество оказывалось отброшенным далеко назад и попадало в трясину, из которой не знало, как выбраться.

Важнейшим этапом становления и развития права собственности является право собственности в Древнем Риме.

Вокруг определения сущности, природы и содержания категории собственности до сих пор ведутся многочисленные дискуссии и научные споры. Категория «собственность» достаточно емкая по своему характеру. В связи с этим представляется актуальным рассмотреть «право собственности» в период его самого раннего развития – в Древнем Риме.

непосредственное также прямое первенства личности надо имуществом, сопряжено с правом распоряжения ею;

безусловное превосходство, предполагающее редкий случай ограничений, помимо тех, какие определены законодательством;

законное, т.е. никак не взаимосвязанное обязательство с практическим обладанием имуществом (если она, к примеру, украдена, утеряна, отнята силой и пр.), превосходство, удерживаемое один намерением, одной только властью, гарантированным правом;

В древнейшем праве собственность имела однородный характер. Однородностью собственности римское право закончило свой путь в законодательстве Юстиниана. В классическую же эпоху, под определяющим влиянием изменений в характере экономических отношений, формы собственности разветвлялись и появлялись новые виды собственности.

Прежде всего смягчился формализм прежней квиритской собственности и появилась более гибкая преторская собственность. Выделилось вступившее в широкий оборот право собственности перегринов. Наконец, встал вопрос о признании прав частных лиц на провинциальные земли.

Около 70 года до нашей эры появляется эдикт претора Публициана. Бонитарный собственник получал, по существу, виндикационный иск по тому фактическому основанию, будто он провладел оспариваемой вещью законный давностный срок и сделался квиритским собственником.

Собственность в праве Юстиниана.

Таким образом, в древнейшем праве собственность имела однородный характер. В классическую же эпоху, под определяющим влиянием изменений в характере экономических отношений, формы собственности разветвлялись и появлялись новые их виды. Однако все эти виды сохраняли свой рабовладельческий характер. Прежде всего, смягчился формализм прежней квиритской собственности и появилась более гибкая преторская собственность. Выделилось вступившее в широкий оборот право собственности перегринов. Наконец, встал вопрос о признании прав частных лиц на провинциальные земли.

Список использованной литературы и источников

Дигесты Юстиниана. 2-е изд., испр. Т. 1. Кн. I—IV. Статут, Москва, 2008. – с. 58

Дроздов, А.С. Некоторые аспекты права собственности в Древнем Риме // Право, 2016.- с.287

Источник

Античное гражданское общество

Поня­тия полис и граж­дан­ская общи­на

В древ­ней Гре­ции и Риме сло­жи­лось обще­ство, не похо­жее на обще­ства дру­гих стран древ­но­сти. Древ­ние гре­ки назы­ва­ли его сло­вом полис и виде­ли в нали­чии у себя имен­но тако­го обще­ства глав­ное отли­чие элли­нов от вар­ва­ров, поли­са не имев­ших. Вслед за немец­ки­ми уче­ны­ми сло­во полис часто пере­во­дит­ся как город-государ­ство. В свя­зи с этим глав­ная осо­бен­ность антич­ной жиз­ни видит­ся в том, что каж­дый город был само­сто­я­тель­ным государ­ст­вом, жив­шим по сво­им соб­ст­вен­ным зако­нам (авто­но­мия). Важ­ней­шей его харак­те­ри­сти­кой высту­па­ет нали­чие акро­по­ля, стен, аго­ры, обще­ст­вен­ных зда­ний и т. п. При этом обра­ща­ют осо­бое вни­ма­ние на то, что антич­ный город в сво­ей осно­ве был не про­мыш­лен­ным (ремес­лен­ным) или адми­ни­ст­ра­тив­ным цен­тром, а посе­ле­ни­ем зем­ледель­цев, создан­ным для обо­ро­ны от вра­гов. И позд­нее в боль­шин­стве поли­сов сель­ское хозяй­ство пре­об­ла­да­ло над ремеслом, а зем­ледель­цы были осно­вой антич­но­го обще­ства, наи­бо­лее почтен­ной его частью.

Одно­вре­мен­но с таким пони­ма­ни­ем поли­са совре­мен­ные уче­ные воз­вра­ща­ют­ся к пред­став­ле­ни­ям о нем самих древ­них гре­ков, кото­рые счи­та­ли, что полис — это не сте­ны, а преж­де все­го люди, граж­дан­ский кол­лек­тив. Рим­ляне назы­ва­ли свое обще­ство объ­еди­не­ни­ем граж­дан (ci­vi­tas от латин­ско­го сло­ва ci­vis — граж­да­нин) или про­сто рим­ским наро­дом (po­pu­lus Ro­ma­nus). Поэто­му сло­во полис мож­но пере­во­дить как граж­дан­ская общи­на.

Полис пред­став­лял собой как бы един­ство в трех лицах: государ­ство, город, общи­на. Неда­ром у индо­ев­ро­пей­ских пред­ков антич­ных наро­дов чис­лу « три » как кате­го­рии обще­ст­вен­ной струк­ту­ры при­да­ва­лось сакраль­ное зна­че­ние. Прав­да, в послед­нее вре­мя появи­лась тен­ден­ция рас­смат­ри­вать антич­ную граж­дан­скую общи­ну как дого­судар­ст­вен­ное обра­зо­ва­ние. Такой под­ход пло­до­тво­рен тем, что поз­во­ля­ет обос­но­вать уни­каль­ные осо­бен­но­сти антич­ной обще­ст­вен­ной жиз­ни и куль­ту­ры рас­тя­ну­то­стью пери­о­да ста­нов­ле­ния зре­лой государ­ст­вен­но­сти.

Поня­тие граж­да­нин

Важ­ней­шую, опре­де­ля­ю­щую все сто­ро­ны обще­ст­вен­ной жиз­ни чер­ту антич­ной государ­ст­вен­но­сти состав­лял ее общин­ный харак­тер. Срав­ни­тель­но неболь­шие раз­ме­ры пер­во­на­чаль­ных антич­ных горо­дов, воз­ник­ших для охра­ны от соседей соб­ст­вен­ных земель­ных уго­дий, опре­де­ля­ли цен­ность для обще­ства каж­до­го его чле­на. Поэто­му суще­ст­во­ва­ла целая систе­ма вза­им­ных прав и обя­зан­но­стей меж­ду обще­ст­вом и лич­но­стью. Важ­ней­ши­ми из этих вза­и­мо­свя­зан­ных прав-обя­зан­но­стей были а) пра­во на земель­ную соб­ст­вен­ность, б) уча­стие в защи­те род­ных рубе­жей и в) уча­стие в поли­ти­че­ской жиз­ни, то есть в управ­ле­нии обще­ст­вом. Чело­век, обла­дав­ший эти­ми пра­ва­ми, счи­тал­ся граж­да­ни­ном. Как и полис, антич­ный граж­да­нин был един в трех лицах: соб­ст­вен­ник, воин и обла­да­тель поли­ти­че­ских прав (поли­ти­ка от сло­ва « полис » ). Пра­ва граж­да­ни­на были и его обя­зан­но­стя­ми, пре­не­бре­же­ние ими мог­ло повлечь за собой лише­ние граж­дан­ства или дру­гое нака­за­ние, свя­зан­ное с пора­же­ни­ем в пра­вах. Граж­дан­ский ста­тус — одно из высо­чай­ших дости­же­ний антич­ной циви­ли­за­ции, повто­рен­ное лишь запад­но­ев­ро­пей­ским обще­ст­вом ново­го вре­ме­ни. В дру­гих обще­ствах древ­но­сти и сред­не­ве­ко­вья сте­пень при­об­ще­ния насе­ле­ния к соб­ст­вен­но­сти, воен­но­му делу и управ­ле­нию была обу­слов­ле­на жест­ко фик­си­ро­ван­ным сослов­ным ста­ту­сом или при­об­щен­но­стью к государ­ст­вен­но­му аппа­ра­ту. Поэто­му там един­ство обще­ства отсту­па­ло перед сослов­но-клас­со­вым деле­ни­ем. В антич­ном граж­дан­ском кол­лек­ти­ве само обще­ство высту­па­ло в роли аппа­ра­та управ­ле­ния, сослов­ное деле­ние было лишь наме­че­но, а равен­ство чле­нов граж­дан­ской общи­ны (то есть их един­ство), наобо­рот, под­чер­ки­ва­лось пра­вом и обще­ст­вен­ной пси­хо­ло­ги­ей. Неболь­шие раз­ме­ры поли­сов поз­во­ля­ли сде­лать соблюде­ние прав и обя­зан­но­стей внут­ри граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва доста­точ­но эффек­тив­ным. Сослов­но-клас­со­вое деле­ние было как бы выведе­но за пре­де­лы граж­дан­ско­го обще­ства.

Антич­ная фор­ма соб­ст­вен­но­сти

В пери­од воз­ник­но­ве­ния антич­но­го обще­ства каж­дый граж­да­нин рас­по­ла­гал земель­ным участ­ком, на кото­рый государ­ство обес­пе­чи­ва­ло ему пра­во соб­ст­вен­но­сти. Он мог про­дать, пода­рить, заве­щать свою зем­лю, но толь­ко в пре­де­лах сво­его граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва, толь­ко сво­им сограж­да­нам. Граж­дан­ский кол­лек­тив в целом как бы осу­ществлял вер­хов­ный кон­троль за соб­ст­вен­но­стью сво­их сограж­дан. Поэто­му антич­ная фор­ма част­ной соб­ст­вен­но­сти име­ла сво­его рода дву­еди­ный харак­тер: соб­ст­вен­ни­ком средств про­из­вод­ства высту­пал отдель­ный граж­да­нин и в то же вре­мя граж­дан­ский кол­лек­тив в целом. Послед­ний осу­ществлял свое пра­во соб­ст­вен­но­сти чаще все­го в фор­ме вер­хов­но­го кон­тро­ля за ее рас­пре­де­ле­ни­ем, поль­зо­ва­ни­ем и охра­ной.

Но ино­гда государ­ство само дер­жа­ло в сво­их руках часть соб­ст­вен­но­сти, не рас­пре­де­лен­ной сре­ди граж­дан, и полу­ча­ло с нее доход, шед­ший на нуж­ды все­го граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва. Такой государ­ст­вен­ной соб­ст­вен­но­стью в Риме был ager pub­li­cus (обще­ст­вен­ное поле), в состав кото­ро­го вошла зем­ля в заво­е­ван­ных рим­ля­на­ми стра­нах (про­вин­ци­ях). В Афи­нах государ­ст­вен­ной соб­ст­вен­но­стью были сереб­ря­ные руд­ни­ки Лаври­о­на. Государ­ст­вен­ная соб­ст­вен­ность мог­ла сда­вать­ся в арен­ду, но толь­ко граж­да­нам.

В слу­чае нали­чия государ­ст­вен­но­го фон­да зем­ли он слу­жил резер­вом для наде­ле­ния участ­ка­ми вновь обра­зо­вав­ших­ся семей граж­дан. На этой осно­ве граж­дане мог­ли тре­бо­вать от государ­ства зем­ли, и государ­ство обыч­но адек­ват­но реа­ги­ро­ва­ло, посколь­ку само государ­ство пред­став­ля­ло собой объ­еди­не­ние тех же граж­дан. Эти­ми тре­бо­ва­ни­я­ми, пери­о­ди­че­ски воз­об­нов­ляв­ши­ми­ся, было сти­му­ли­ро­ва­но заво­е­ва­ние рим­ля­на­ми Ита­лии. Гре­че­ские поли­сы, имев­шие мало пло­до­род­ной зем­ли, иска­ли ее для сво­их граж­дан по все­му Сре­ди­зем­но­мо­рью, осно­вы­вая коло­нии. Вели­кая гре­че­ская коло­ни­за­ция VIII— VI вв. до н. э., раз­дви­нув­шая гра­ни­цы эллин­ской полис­ной циви­ли­за­ции, была сти­му­ли­ро­ва­на имен­но этой потреб­но­стью в зем­ле. Лишь спар­тан­цы нашли ее непо­да­ле­ку от Лако­ни­ки, заво­е­вав сосед­нюю Мес­се­нию. В древ­ней Спар­те в состав государ­ст­вен­но­го фон­да была вклю­че­на вся зем­ля. Граж­дане-спар­ти­а­ты полу­ча­ли рав­ные участ­ки-кле­ры, кото­рые они не мог­ли отчуж­дать. Государ­ство же обес­пе­чи­ва­ло спар­ти­а­там и рабо­чую силу на их кле­рах в виде рабов-ило­тов. Поэто­му спар­ти­а­ты, един­ст­вен­ные из всех элли­нов, были осво­бож­де­ны (отчуж­де­ны) от трудо­во­го про­цес­са, посвя­щая свой досуг обще­ст­вен­ным и воен­ным заня­ти­ям.

Зем­ледель­че­ский труд

Граж­да­нин был обя­зан ува­жи­тель­но отно­сить­ся к сво­ей соб­ст­вен­но­сти, осо­бен­но на зем­лю. Зем­ля и труд на ней рас­смат­ри­ва­лись как важ­ней­ший источ­ник бла­го­со­сто­я­ния и достой­ной жиз­ни. В антич­ном обще­стве сохра­ня­лись реци­ди­вы арха­и­че­ской пси­хо­ло­гии, осно­ван­ной на отно­ше­нии к зем­ле как к сакраль­но­му объ­ек­ту. Поэто­му труд на зем­ле рас­смат­ри­вал­ся как дело чести антич­но­го граж­да­ни­на, а не сред­ство обо­га­ще­ния. Раз­бо­га­теть мож­но было быст­рее на тор­гов­ле, ремес­ле, ростов­щи­че­стве, войне. Зем­ледель­че­ский же труд слу­жил демон­стра­ции качеств достой­но­го граж­да­ни­на. Он рас­смат­ри­вал­ся как труд пер­во­го сор­та, тогда как ремес­ло, тор­гов­ля и про­чее, несмот­ря на боль­шую доход­ность, были заня­ти­я­ми вто­ро­го сор­та. Эти заня­тия были более при­су­щи чуже­зем­цам и рабам. По этой при­чине антич­ные граж­дане стре­ми­лись исполь­зо­вать сво­их рабов (чуже­зем­цев, чаще все­го вар­ва­ров) на вспо­мо­га­тель­ных работах, оста­вив труд на зем­ле за сво­ей семьей.

Рост богат­ства, конеч­но, в ско­ром вре­ме­ни при­вел мно­гих из них к необ­хо­ди­мо­сти допус­ка к зем­леде­лию и рабов. Но это обстав­ля­лось соот­вет­ст­ву­ю­щим обра­зом. На ран­нем эта­пе рабы допус­ка­лись к семей­ным куль­там и празд­ни­кам, что поз­во­ля­ло рас­смат­ри­вать их как млад­шую часть семей­но­го кол­лек­ти­ва (то есть как сво­их). В Риме, где сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ное исполь­зо­ва­ние рабов достиг­ло наи­выс­ше­го в антич­но­сти рас­цве­та, работав­шие в име­нии рабы были орга­ни­зо­ва­ны в подо­бие семей­но­го кол­лек­ти­ва, кото­рый так и назы­вал­ся сель­ская фами­лия.

Обыч­но раб­ская фами­лия рим­ско­го сель­ско­го поме­стья — вил­лы — была неве­ли­ка. Она насчи­ты­ва­ла 9— 15 чело­век рабов муж­чин, не счи­тая жен­щин и детей, что срав­ни­мо с пат­ри­ар­халь­ной семьей и не име­ло ниче­го обще­го с абстракт­ным пред­став­ле­ни­ем о десят­ках и сот­нях рабов на рим­ских план­та­ци­ях-лати­фун­ди­ях. Орга­ни­зо­ва­на жизнь тако­го « фамиль­но­го » кол­лек­ти­ва была соот­вет­ст­ву­ю­щим обра­зом. Во гла­ве его сто­ял опыт­ный раб — вилик, как бы заме­щав­ший для сво­их под­чи­нен­ных хозя­и­на, обыч­но жив­ше­го в горо­де. Его сожи­тель­ни­ца, име­но­вав­ша­я­ся вили­ка, была ана­ло­гом мате­ри семей­ства. Обя­зан­но­сти вили­ка состо­я­ли не толь­ко в орга­ни­за­ции трудо­во­го про­цес­са и отче­те перед гос­по­ди­ном, но и в заботах о нуж­дах и здо­ро­вье каж­до­го раба — чле­на фами­лии. Такое отно­ше­ние к рабам опре­де­ля­лось тем фак­том, что в рим­ском пра­ве раб под вла­стью гос­по­ди­на фор­маль­но был равен сыну под вла­стью отца. Для домо­вла­ды­ки раз­ли­чия меж­ду его под­власт­ны­ми были менее зна­чи­мы­ми, чем факт их под­чи­нен­но­сти ему. Поэто­му рим­ски­ми юри­ста­ми раб рас­смат­ри­вал­ся не толь­ко в кате­го­рии вещей, но и в кате­го­рии лиц, под­чи­нен­ных чужой вла­сти.

Нали­чие береж­но­го отно­ше­ния к зем­ле спо­соб­ст­во­ва­ло подъ­ему агри­куль­ту­ры в антич­ном мире. С дру­гой сто­ро­ны, государ­ство при­гляды­ва­ло за обра­бот­кой граж­да­на­ми их зем­ли. В Риме, если уча­сток не обра­ба­ты­вал­ся в тече­ние двух лет, государ­ство мог­ло пере­дать его дру­го­му граж­да­ни­ну без вся­кой ком­пен­са­ции.

Таким обра­зом, дву­еди­ный харак­тер антич­ной фор­мы соб­ст­вен­но­сти на зем­лю был подвиж­ным рав­но­ве­си­ем меж­ду инте­ре­са­ми граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва и отдель­но­го его чле­на. В одних государ­ствах, подоб­но Спар­те, мог­ла доми­ни­ро­вать кол­лек­тив­ная (государ­ст­вен­ная) соб­ст­вен­ность на зем­лю. В дру­гих, подоб­но Афи­нам, — част­ная. В третьих, как в Риме, был силен и тот, и дру­гой прин­цип.

Воен­ная служ­ба

Воин­ская служ­ба была и пра­вом, и обя­зан­но­стью граж­да­ни­на. В ней была зало­же­на идея защи­ты род­но­го кол­лек­ти­ва, сво­ей семьи и сво­ей соб­ст­вен­но­сти. Поэто­му антич­ный воин защи­щал не отде­лен­ные от него государ­ст­вен­ные инте­ре­сы, а непо­сред­ст­вен­но свои соб­ст­вен­ные. По этой при­чине воин­ская служ­ба была напря­мую свя­за­на с обще­ст­вен­ной граж­дан­ской жиз­нью: армия была граж­дан­ским опол­че­ни­ем. Вой­на для антич­ных граж­дан, по образ­но­му выра­же­нию К. Марк­са, была их общей работой.

Осно­ву антич­но­го опол­че­ния состав­ля­ли тяже­ло­во­ору­жен­ные пехо­тин­цы — гопли­ты. Одно­вре­мен­но они были и кре­стья­на­ми сред­ней зажи­точ­но­сти. Этот сред­ний слой состав­лял осно­ву, боль­шин­ство в граж­дан­ском кол­лек­ти­ве. Прин­цип равен­ства граж­дан в соб­ст­вен­но­сти и граж­дан­ских пра­вах про­яв­лял­ся и на поле бит­вы, когда опол­че­ние стро­и­лось в сомкну­тую пле­чом к пле­чу шерен­гу, още­ти­нив­шу­ю­ся копья­ми. Такой строй назы­вал­ся фалан­гой. Каж­дый граж­да­нин имел в ней свое место рядом со сво­и­ми соседя­ми. Таким обра­зом, он защи­щал не абстракт­ную идею государ­ства, а кон­крет­ных, хоро­шо зна­ко­мых сограж­дан, с кото­ры­ми он был свя­зан мно­же­ст­вом лич­ных свя­зей и отно­ше­ний.

Удар­ная мощь фалан­ги была вели­ка и в то же вре­мя так­ти­ка ее исполь­зо­ва­ния не тре­бо­ва­ла осо­бой выуч­ки от фалан­ги­та, кото­рый в мир­ной жиз­ни был обыч­ным домо­хо­зя­и­ном. Лишь спар­тан­цы, пере­до­ве­рив­шие хозяй­ст­вен­ные обя­зан­но­сти сво­им илотам, мог­ли сверх обыч­но­го совер­шен­ст­во­вать­ся в воен­ном искус­стве и поэто­му так дале­ко пре­вос­хо­ди­ли всех про­чих гре­ков, что счи­та­лись непо­беди­мы­ми. Толь­ко в эпо­ху упад­ка граж­дан­ских поряд­ков выдаю­щий­ся фиван­ский рефор­ма­тор Эпа­ми­нонд (у кото­ро­го учил­ся Филипп Македон­ский, живя залож­ни­ком в Фивах), при­ме­нив так назы­вае­мый « косой клин » — фалан­гу, глу­би­на одно­го из флан­гов кото­рой состо­я­ла не из обыч­ных вось­ми шеренг, а из два­дца­ти четы­рех, — нанес пора­же­ние спар­тан­цам в 371 г. до н. э. в бит­ве при Левк­трах. Сила тра­ди­ци­он­ных пред­став­ле­ний была столь вели­ка, что обес­ку­ра­жен­ные спар­тан­цы при­го­во­ри­ли сво­его вое­на­чаль­ни­ка к смер­ти, а по пово­ду сво­его пора­же­ния заяви­ли, что бит­ва про­ис­хо­ди­ла не по пра­ви­лам.

Кро­ме гопли­тов, у гре­ков были и лег­ко­во­ору­жен­ные вои­ны. Обыч­но они наби­ра­лись из граж­дан с мень­шим объ­е­мом иму­ще­ства. В неко­то­рых поли­сах для этой цели про­во­дил­ся иму­ще­ст­вен­ный ценз, в соот­вет­ст­вии с кото­рым граж­дане полу­ча­ли место в вой­ске и адек­ват­ный это­му месту объ­ем поли­ти­че­ских прав. В позд­нюю эпо­ху рас­сло­е­ние в среде сред­не­за­жи­точ­ных граж­дан при­ве­ло к рас­про­стра­не­нию воин­ско­го строя пель­та­стов — пехо­тин­цев с облег­чен­ным воору­же­ни­ем. Гораздо боль­шая подвиж­ность таких вои­нов по срав­не­нию с гопли­та­ми поз­во­ли­ла рез­ко усо­вер­шен­ст­во­вать так­ти­че­ские при­е­мы сра­же­ний. Имен­но тогда у элли­нов появ­ля­ют­ся такие воен­ные рефор­ма­то­ры как Тимо­фей, Ифи­крат, Хаб­рий.

Посколь­ку антич­ные граж­дане сами при­об­ре­та­ли себе воору­же­ние, служ­ба в кон­ни­це была при­ви­ле­ги­ей наи­бо­лее зажи­точ­ных. Содер­жа­ние бое­во­го коня было доста­точ­но доро­гим удо­воль­ст­ви­ем для срав­ни­тель­но небо­га­тых граж­дан малень­ких поли­сов. В арха­и­че­скую эпо­ху кон­ни­ца была ари­сто­кра­ти­че­ским родом войск. Во мно­гом бла­го­да­ря ей ари­сто­кра­тия гос­под­ст­во­ва­ла на заре антич­но­го обще­ства. Победа незнат­но­го про­сто­на­ро­дья (демо­са в Гре­ции, плеб­са в Риме) над ари­сто­кра­ти­ей при­ве­ла к оформ­ле­нию граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва и одно­вре­мен­но к оттес­не­нию кон­ни­цы на вто­рой план по срав­не­нию с тяже­ло­во­ору­жен­ной фалан­гой пехо­тин­цев. Рим­ляне попла­ти­лись за это в 216 г. до н. э., потер­пев страш­ное пора­же­ние от Ган­ни­ба­ла в бит­ве при Кан­нах имен­но из-за усту­пав­шей по чис­лен­но­сти и выуч­ке кон­ни­цы. Отец Алек­сандра Македон­ско­го Филипп учел этот недо­ста­ток фалан­ги и боль­шое вни­ма­ние уде­лял под­готов­ке кон­ни­цы для вза­и­мо­дей­ст­вия с пехотой.

Антич­ное государ­ство забо­ти­лось, чтобы граж­да­нин был спо­со­бен защи­щать роди­ну. Поэто­му юно­ши перед обре­те­ни­ем пол­но­пра­вия про­хо­ди­ли воин­скую под­готов­ку и служ­бу во вспо­мо­га­тель­ных частях. В Афи­нах они назы­ва­лись эфе­ба­ми, срок служ­бы кото­рых исчис­лял­ся в два года. В дру­гих поли­сах мог­ли быть иные поряд­ки, как, напри­мер, в Спар­те, где ипо­стась вои­на была гипер­тро­фи­ро­ва­на в обли­ке граж­да­ни­на в ущерб соб­ст­вен­ни­ку и участ­ни­ку поли­ти­че­ской жиз­ни (полит = граж­да­нин). Это фор­ми­ро­ва­ло опре­де­лен­ную эти­ку, в соот­вет­ст­вии с кото­рой вои­ны не мог­ли поки­нуть начав­шу­ю­ся бит­ву. В любое отступ­ле­ние озна­ча­ло бы пополз­но­ве­ние на про­иг­рыш, что в прин­ци­пе было немыс­ли­мо для наро­да, для кото­ро­го вся жизнь в войне. Поэто­му в 480 г. до н. э. при Фер­мо­пи­лах спар­тан­ский царь Лео­нид и его вои­ны не толь­ко не захо­те­ли усту­пить Ксерк­су, но и не мог­ли уйти с поля боя по обы­чаю. Про­чих гре­ков Лео­нид отпу­стил по домам, когда увидел, что сра­же­ние будет про­иг­ра­но. Два же уцелев­ших при Фер­мо­пи­лах спар­тан­ских вои­на, не при­ни­мав­ших уча­стия в сра­же­нии по болез­ни, под­верг­лись силь­ней­ше­му обще­ст­вен­но­му осуж­де­нию, вер­нув­шись в Спар­ту без това­ри­щей. Один из них покон­чил жизнь само­убий­ст­вом, а дру­гой геро­и­че­ски погиб в сле­дую­щем году в бит­ве при Пла­те­ях, иску­пив « вину » в фор­ме сво­его рода почет­но­го само­убий­ства, бро­сив­шись в гущу вра­гов.

В усло­ви­ях, когда воен­ная служ­ба была делом чести граж­да­ни­на, неграж­дане мог­ли допус­кать­ся к ней лишь как союз­ни­ки в сво­их соб­ст­вен­ных воин­ских кон­тин­ген­тах, имев­ших вспо­мо­га­тель­ный харак­тер.

Поли­ти­че­ская жизнь

Обла­дая всей пол­нотой вла­сти и кон­тро­ля за сво­и­ми чле­на­ми и ресур­са­ми на сво­ей терри­то­рии, антич­ный граж­дан­ский кол­лек­тив высту­пал в каче­стве суве­ре­на. Поэто­му неотъ­ем­ле­мым атри­бу­том антич­ной поли­ти­че­ской жиз­ни было народ­ное собра­ние. В Афи­нах оно назы­ва­лось эккле­сия, в Спар­те — апел­ла, в Риме — коми­ции. В раз­ных граж­дан­ских общи­нах пол­но­мо­чия народ­но­го собра­ния были раз­лич­ны, и оно по-раз­но­му соот­но­си­лось с дру­ги­ми орга­на­ми управ­ле­ния — сове­том поли­са, долж­ност­ны­ми лица­ми. Это соот­но­ше­ние опре­де­ля­ло харак­тер поли­ти­че­ско­го строя. В слу­чае гла­вен­ства народ­но­го собра­ния уста­нав­ли­ва­лась демо­кра­тия. При гла­вен­стве сове­та (герус­сия в Спар­те, сенат в Риме) — ари­сто­кра­тия (власть луч­ших) или оли­гар­хия (власть немно­гих). Вер­хо­вен­ство долж­ност­ных лиц обыч­но выра­жа­лось в фор­ме монар­хии в виде цар­ской вла­сти (монар­хия, осно­ван­ная на согла­сии) или тира­нии (монар­хия, осно­ван­ная на наси­лии).

Но в любом слу­чае номи­наль­ным вер­хов­ным авто­ри­те­том обла­да­ло собра­ние как носи­тель граж­дан­ско­го суве­ре­ни­те­та. Оно осу­ществля­ло его либо само, как при демо­кра­тии, либо пере­до­ве­ря­ло дру­гим орга­нам, удо­вле­тво­ря­ясь лишь фор­маль­ным одоб­ре­ни­ем их реше­ний, как это было в Спар­те. Спар­ти­а­ты выра­жа­ли свое мне­ние гром­ко­стью кри­ка: если же оно не удо­вле­тво­ря­ло долж­ност­ных лиц, собра­ние про­сто рас­пус­ка­ли до сле­дую­ще­го раза. Но без одоб­ре­ния собра­ния реше­ние не счи­та­лось дей­ст­ви­тель­ным. По этой при­чине мно­гие уче­ные счи­та­ют, что в полис­ном строе была зало­же­на тен­ден­ция к демо­кра­тии, хотя она и не везде реа­ли­зо­вы­ва­лась. На прак­ти­ке же дело обсто­я­ло слож­нее. Гре­че­ские мыс­ли­те­ли (Пла­тон, Ари­сто­тель, Поли­бий и др.) наи­бо­лее опти­маль­ной поли­ти­че­ской фор­мой счи­та­ли сме­шан­ное устрой­ство, осно­ван­ное на ком­про­мис­се меж­ду народ­ной мас­сой (демо­кра­тия) и луч­ши­ми людь­ми (ари­сто­кра­тия), инте­ре­сы кото­рых выра­жал еди­но­лич­ный пра­ви­тель (монар­хия). Ари­сто­тель назы­вал такую фор­му — поли­тия. Поли­бий счи­тал, что наи­бо­лее при­бли­жен­ным к тако­го рода соци­аль­но-поли­ти­че­ско­му иде­а­лу был рес­пуб­ли­кан­ский строй рим­лян, в кото­ром демо­кра­ти­че­ский эле­мент вопло­тил­ся в коми­ци­ях, ари­сто­кра­ти­че­ский — в сена­те, а монар­хи­че­ский — в кон­суль­ской маги­ст­ра­ту­ре.

Такой взгляд был обу­слов­лен исто­ри­че­ским раз­ви­ти­ем антич­ной граж­дан­ской общи­ны. Равен­ство граж­дан, поли­ти­че­ской фор­мой кото­ро­го была демо­кра­тия, при­шло на сме­ну арха­и­че­ско­му обще­ству, в кото­ром гос­под­ст­во­ва­ла родо­вая ари­сто­кра­тия. В свою оче­редь, обще­ст­вен­ное устрой­ство клас­си­че­ской эпо­хи антич­но­го граж­дан­ства, кото­рый при­хо­дил­ся в Гре­ции на до н. э., а в Риме на II— I вв. до н. э., было сме­не­но обще­ст­вом, в кото­ром у вла­сти вста­ли круп­ные част­ные соб­ст­вен­ни­ки (оли­гар­хи). Поэто­му равен­ство граж­дан в антич­но­сти было гос­под­ст­ву­ю­щим соци­аль­ным прин­ци­пом, а реаль­но в антич­ном граж­дан­стве все­гда суще­ст­во­ва­ли ари­сто­кра­ты и бога­чи, кото­рые игра­ли нема­лую роль в поли­ти­че­ской жиз­ни. Даже такие защит­ни­ки инте­ре­сов про­сто­го наро­да (демо­са и плеб­са), как Перикл в Афи­нах или бра­тья Грак­хи в Риме, были ари­сто­кра­та­ми по про­ис­хож­де­нию. Луч­шее вос­пи­та­ние, обра­зо­ва­ние, нали­чие средств, досу­га и сохра­не­ние арха­и­че­ских кор­по­ра­тив­ных инсти­ту­тов (патро­нат-кли­ен­те­ла в Риме, гете­рии в Гре­ции) поз­во­ля­ли пред­ста­ви­те­лям ари­сто­кра­тии доми­ни­ро­вать в поли­ти­че­ской жиз­ни при любой фор­ме поли­ти­че­ско­го строя. Не слу­чай­но, несмот­ря на наи­бо­лее раз­ра­ботан­ную прак­ти­ку народ­ных собра­ний в Риме, пред­став­лен­ных тре­мя вида­ми коми­ций — кури­ат­ны­ми, цен­ту­ри­ат­ны­ми и три­бут­ны­ми, рим­ская рес­пуб­ли­ка фак­ти­че­ски управ­ля­лась ноби­ля­ми-ари­сто­кра­та­ми.

Тако­му поло­же­нию спо­соб­ст­во­вал дву­еди­ный харак­тер антич­ной фор­мы соб­ст­вен­но­сти. На прак­ти­ке граж­дан­ский кол­лек­тив мог давать боль­шой про­стор раз­ви­тию част­ной соб­ст­вен­но­сти и ини­ци­а­ти­вы. Они созда­ва­ли не толь­ко бла­го­при­ят­ные усло­вия для раз­ви­тия эко­но­ми­ки, но и луч­шие пред­по­сыл­ки для демо­кра­тии. Граж­дане — инди­виду­аль­ные соб­ст­вен­ни­ки были более заин­те­ре­со­ва­ны в уча­стии в обще­ст­вен­ном управ­ле­нии. Там же, где акцент делал­ся на кон­тро­ле обще­ства за соб­ст­вен­но­стью (как, напри­мер, в Спар­те, где част­ная соб­ст­вен­ность была вооб­ще отме­не­на), потен­ции эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия сокра­ща­лись. Одно­вре­мен­но обще­ство при­об­ре­та­ло застой­ный, арха­и­че­ский облик, а в поли­ти­че­ской жиз­ни гос­под­ст­во­ва­ла тра­ди­ци­он­ная ари­сто­кра­тия, осу­ществляв­шая кон­троль за обще­ст­вен­ны­ми ресур­са­ми. Граж­дане, не обла­дая эко­но­ми­че­ской само­сто­я­тель­но­стью, не были заин­те­ре­со­ва­ны и в лич­ном уча­стии в управ­ле­нии.

Осо­бен­но­стью антич­но­го поли­ти­че­ско­го устрой­ства была неот­де­лен­ность государ­ст­вен­но­го аппа­ра­та управ­ле­ния от обще­ства. Не суще­ст­во­ва­ло осо­бо­го клас­са управ­лен­цев, спе­ци­а­ли­стов-адми­ни­ст­ра­то­ров. Важ­ней­шие функ­ции управ­ле­ния испол­ня­ли сами граж­дане обыч­но на выбор­ной осно­ве. Это име­ло свои плю­сы и мину­сы. Лишь срав­ни­тель­но немно­го­чис­лен­ный кол­лек­тив мог поз­во­лить себе обхо­дить­ся такой орга­ни­за­ци­ей управ­ле­ния, в прин­ци­пе отри­цав­шей необ­хо­ди­мость спе­ци­а­ли­за­ции в этом деле. Но это созда­ва­ло пред­став­ле­ние об обще­ст­вен­ной жиз­ни как общей забо­те, общем деле (рим­ское сло­во рес­пуб­ли­ка бук­валь­но озна­ча­ет общее дело), порож­да­ло идео­ло­гию слит­но­сти, спло­чен­но­сти граж­дан с кол­лек­ти­вом. Одна­ко, посколь­ку выбор­ные долж­но­сти (маги­ст­ра­ту­ры) не опла­чи­ва­лись, реаль­ное уча­стие в управ­ле­нии мог­ли поз­во­лить себе доста­точ­но зажи­точ­ные люди. Это повы­ша­ло роль ари­сто­кра­тии, пред­ста­ви­те­ли кото­рой в силу сво­его исто­ри­че­ско­го ста­ту­са обще­ст­вен­ной эли­ты были более под­готов­ле­ны к тому, чтобы вести за собой мас­сы.

Пол­но­цен­ное уча­стие в поли­ти­че­ской жиз­ни всех граж­дан, то есть демо­кра­тия, было срав­ни­тель­но доро­го­сто­я­щим учреж­де­ни­ем. Поэто­му дале­ко не все поли­сы мог­ли поз­во­лить себе пол­ное ее раз­ви­тие, отвле­кая граж­дан-кре­стьян от хозяй­ст­вен­ных забот. Лишь уни­каль­ная ситу­а­ция в Афи­нах, выдви­нув­шая их в резуль­та­те победы над Ксерк­сом и поли­ти­ки Феми­сток­ла на роль поли­ти­че­ско­го лиде­ра всей Элла­ды, поз­во­ли­ла им исполь­зо­вать на свои внут­рен­ние нуж­ды день­ги сво­их союз­ни­ков. Пере­нос в 454 г. до н. э. каз­ны Делос­ско­го мор­ско­го сою­за в Афи­ны был столь же зако­но­мер­ным, сколь и полез­ным для афи­нян явле­ни­ем. За счет союз­ни­ков Перикл ввел разда­чи денег на посе­ще­ние теат­ра (тео­ри­кон), при­об­ре­тал хлеб для граж­дан, отстра­и­вал Акро­поль, давая воз­мож­ность горо­жа­нам зара­ботать на стро­и­тель­стве, опла­чи­вал испол­не­ние долж­но­стей. Позд­нее в Афи­нах даже была введе­на опла­та посе­ще­ния народ­ных собра­ний. Ины­ми сло­ва­ми, демо­кра­тия для афин­ских граж­дан име­ла и обо­рот­ную сто­ро­ну в виде их кол­лек­тив­ной тира­нии или дик­та­ту­ры над сот­ня­ми поли­сов, быв­ших афин­ски­ми союз­ни­ка­ми и неод­но­крат­но стре­мив­ших­ся порвать с ними. Точ­но так же и раз­ви­тие поли­ти­че­ской актив­но­сти рим­ских граж­дан на коми­ци­ях и сход­ках опла­чи­ва­лось экс­плуа­та­ци­ей ими их ита­лий­ских союз­ни­ков и пол­но­стью лишен­ных каких бы то ни было поли­ти­че­ских прав жите­лей про­вин­ций за пре­де­ла­ми Ита­лии, а так же за счет гра­бе­жа заво­е­вы­вае­мых наро­дов.

Тем не менее почти все фор­мы управ­ле­ния в антич­ных государ­ствах обес­пе­чи­ва­ли сво­им граж­да­нам гораздо боль­шую сво­бо­ду уча­стия в поли­ти­че­ской жиз­ни (и в част­ных делах), чем обще­ст­вен­ные систе­мы дру­гих древ­них государств. Осо­бен­но это оче­вид­но для поли­сов, в кото­рых уста­нав­ли­ва­лись демо­кра­ти­че­ские режи­мы. Под демо­кра­ти­ей обыч­но пони­ма­ют такое обще­ст­вен­ное устрой­ство, при кото­ром, с одной сто­ро­ны, гос­под­ст­ву­ет воля боль­шин­ства граж­дан и каж­дый граж­да­нин име­ет свою долю в управ­ле­нии, а с дру­гой, каж­дый граж­да­нин в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни сво­бо­ден жить по сво­е­му усмот­ре­нию. Ари­сто­тель в « Поли­ти­ке » писал, что « демо­кра­тия обыч­но опре­де­ля­ет­ся дву­мя при­зна­ка­ми: сосре­дото­чи­ем вер­хов­ной вла­сти в руках боль­шин­ства и сво­бо­дой… А одним из усло­вий сво­бо­ды явля­ет­ся по оче­реди быть управ­ля­е­мым и пра­вить… »

Государ­ст­вен­ные орга­ны

Нали­чие в антич­ных государ­ствах граж­дан­ско­го опол­че­ния вме­сто про­фес­сио­наль­ной армии и выбор­ных маги­ст­ра­тов вме­сто спе­ци­а­ли­стов-чинов­ни­ков неко­то­ры­ми совре­мен­ны­ми уче­ны­ми счи­та­ет­ся при­зна­ком отсут­ст­вия в антич­ном обще­стве насто­я­ще­го государ­ст­вен­но­го аппа­ра­та, а сле­до­ва­тель­но, и зре­ло­го государ­ства. Даже антич­ное жре­че­ство не было осо­бым сосло­ви­ем или кор­по­ра­ци­ей, а име­ло функ­цио­наль­ное зна­че­ние для обще­ния граж­дан и обще­ства с бога­ми. Жре­цов государ­ст­вен­ных богов, как и маги­ст­ра­тов, выби­ра­ли, но на более дли­тель­ный срок или пожиз­нен­но. Такой порядок свиде­тель­ст­ву­ет о сла­бо выра­жен­ном в антич­ном обще­стве обще­ст­вен­ном разде­ле­нии труда и спе­ци­а­ли­за­ции. Он наце­ли­вал граж­да­ни­на быть спе­ци­а­ли­стом, так ска­зать, « широ­ко­го про­фи­ля » : в рав­ной мере и вои­ном, и поли­ти­ком, и хозя­и­ном.

Чис­лен­ность граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва

Общин­ный харак­тер антич­ной государ­ст­вен­но­сти был свя­зан с огра­ни­чен­ной чис­лен­но­стью граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва, как бы про­ти­во­по­став­ляв­ше­го себя внеш­не­му миру. Не все жите­ли полис­ной терри­то­рии име­ли граж­дан­ские пра­ва. В прин­ци­пе их не мог­ли иметь чужа­ки, люди пере­се­лив­ши­е­ся извне. Таки­ми были рабы, при­ехав­шие из дру­гих горо­дов по каким-то делам чуже­зем­цы (ксе­ны в Гре­ции и пере­гри­ны в Риме), а так­же посто­ян­но жив­шие на город­ской терри­то­рии неграж­дане (мете­ки, пери­эки в Гре­ции и инко­лы в Риме). Все они мог­ли быть пред­став­ле­ны в дело­вой и обще­ст­вен­ной жиз­ни толь­ко через посред­ство граж­дан. Для рабов таки­ми пред­ста­ви­те­ля­ми были их гос­по­да, а для чуже­зем­цев — их госте­при­им­цы. Обы­чай госте­при­им­ства стал в антич­но­сти широ­ко рас­про­стра­нен­ным пра­во­вым инсти­ту­том, облег­чав­шим кон­так­ты граж­дан раз­лич­ных государств. Посто­ян­но жив­шие в антич­ных горо­дах мете­ки и инко­лы со вре­ме­нем полу­чи­ли от граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва пра­во зани­мать­ся ремеслом, тор­гов­лей, ростов­щи­че­ст­вом и т. п. За это они пла­ти­ли осо­бый налог. Одна­ко их не допус­ка­ли к зем­леде­лию, воен­но­му делу и поли­ти­ке — основ­ным заня­ти­ям граж­дан. Так­же и дети и жены граж­дан были при­об­ще­ны к граж­дан­ской жиз­ни через сво­их отцов и мужей. Жен­щи­ны в антич­но­сти были пол­но­стью исклю­че­ны из пря­мо­го актив­но­го уча­стия в обще­ст­вен­ной жиз­ни. В гре­че­ском теат­ре, выпол­няв­шем важ­ную обще­ст­вен­ную функ­цию, даже жен­ские роли игра­лись муж­чи­на­ми. Лишь гете­ры в Гре­ции были допу­ще­ны в обще­ство муж­чин и мог­ли как-то вли­ять на него. Одна­ко их вли­я­ние было лишь нефор­маль­ным и никак не было кон­сти­туи­ро­ва­но поли­ти­че­ски. В Риме суще­ст­во­ва­ло лишь одно исклю­чи­тель­ное поло­же­ние для жен­щи­ны — вестал­ка, жри­ца боги­ни Весты, кото­рое дава­ло его обла­да­тель­ни­це неко­то­рые, впро­чем не очень суще­ст­вен­ные, пра­ва вме­ша­тель­ства в обще­ст­вен­ную жизнь.

Чис­лен­ность насе­ле­ния антич­ных горо­дов-государств была неве­ли­ка. Боль­шин­ство из них насчи­ты­ва­ли по 1000— 5000 граж­дан, и лишь неко­то­рые были зна­чи­тель­но боль­ши­ми. По под­сче­там совре­мен­ных уче­ных, в Афи­нах око­ло 400 г. до н. э. было 60— 100 тысяч граж­дан, 15— 25 тысяч мете­ков и 40— 60 тысяч рабов. В Спар­те око­ло 371 г. до н. э. пред­по­ла­га­ет­ся дру­гое соот­но­ше­ние: 7— 9 тысяч спар­ти­а­тов, 40— 60 тысяч пери­э­ков и 140— 200 тысяч ило­тов. В эпо­ху кри­зи­са полис­но­го строя, созда­вая про­ект иде­аль­но­го поли­са, Пла­тон в каче­стве опти­маль­но­го чис­ла граж­дан при­нял циф­ру в 5040 чело­век.

Общин­ный кол­лек­ти­визм

Важ­ней­ши­ми общин­ны­ми чер­та­ми явля­ют­ся стрем­ле­ние к одно­род­но­сти, оди­на­ко­во­сти и вза­и­мо­по­мощь. В антич­ном обще­стве они про­яв­ля­ют­ся в раз­ных фор­мах. Уже к кон­цу арха­и­че­ской эпо­хи в гре­че­ских поли­сах и в Риме сло­жи­лась систе­ма вза­им­ных обя­за­тельств меж­ду граж­да­на­ми и кол­лек­ти­вом в целом. Граж­дане в зави­си­мо­сти от сво­его иму­ще­ст­вен­но­го поло­же­ния были обя­за­ны повин­но­стя­ми (литур­гии в Гре­ции, mu­nus в Риме) в поль­зу обще­ства. Поэто­му учет иму­ще­ст­вен­ных воз­мож­но­стей граж­дан, высту­пав­ший в фор­ме пери­о­ди­че­ски про­во­див­ших­ся цен­зов, был очень важен в антич­ных государ­ствах. В Афи­нах он был введен при Солоне, в Спар­те — при Ликур­ге, в Риме — при Сер­вии Тул­лии. Позд­нее в Риме была учреж­де­на даже спе­ци­аль­ная долж­ность цен­зо­ра, став­шая важ­ней­шей, наряду с кон­су­ла­том, маги­ст­ра­ту­рой. В обмен на выпол­не­ние граж­да­на­ми обя­зан­но­стей граж­дан­ский кол­лек­тив дол­жен был обес­пе­чить им при­лич­ное суще­ст­во­ва­ние.

Государ­ство было обя­за­но содер­жать сво­их граж­дан, чтобы они чрез­мер­но не обни­ща­ли. Поэто­му даже оста­вив­ший свои заня­тия каме­но­те­са Сократ чув­ст­во­вал себя в род­ном афин­ском поли­се доста­точ­но ком­форт­но, нигде не работая и про­во­дя вре­мя в беседах на рын­ке. В Риме со вре­ме­нем даже сфор­ми­ро­вал­ся целый обще­ст­вен­ный слой из таких, пара­зи­ти­ро­вав­ших на государ­ст­вен­ный счет, граж­дан — люм­пен-про­ле­та­рии. Удо­вле­тво­ре­ние их инте­ре­сов было важ­ным спо­со­бом при­вле­че­ние на свою сто­ро­ну их голо­сов во вре­мя выбо­ров. Поэто­му гре­че­ские и рим­ские поли­ти­ки забо­ти­лись о вво­зе зер­на, кото­рое рас­пре­де­ля­лось толь­ко меж­ду граж­да­на­ми: разда­ва­лось бес­плат­но или про­да­ва­лось по сим­во­ли­че­ским ценам. В Афи­нах Перикл сумел на 15 лет обес­пе­чить себе долж­ность пер­во­го стра­те­га после того, как гаран­ти­ро­вал пра­виль­ную разда­чу хле­ба, пода­рен­но­го в 444 г. до н. э. еги­пет­ским пра­ви­те­лем Псам­ме­ти­хом афин­ским граж­да­нам. В Риме введе­ние хлеб­ных раздач сде­ла­ло самым популяр­ным поли­ти­ком пле­бей­ско­го три­бу­на Гая Грак­ха, оттес­нив­ше­го на вре­мя на поли­ти­че­ской арене кон­су­лов и сенат. В 68 г. до н. э. Гней Пом­пей Магн сумел в корот­кий срок раз­гро­мить пира­тов Сре­ди­зем­но­мо­рья, пара­ли­зо­вав­ших под­воз хле­ба в Рим, и надол­го стал пер­вым и люби­мей­шим поли­ти­ком в Риме.

Суще­ст­во­ва­ли и дру­гие фор­мы заботы государ­ства-общи­ны о сво­их граж­да­нах. Орга­ни­зо­вы­ва­лись выгод­ные стро­и­тель­ные работы, давав­шие зара­боток горо­жа­нам и обес­пе­чи­вав­шие горо­ду (то есть тем же его граж­да­нам) воз­мож­ность поль­зо­вать­ся пло­да­ми сво­его труда. При­об­ре­та­лись, в том чис­ле и с помо­щью войн, руд­ни­ки цен­ных метал­лов или стро­и­тель­но­го кам­ня, дохо­ды от кото­рых шли на нуж­ды граж­дан или пря­мо дели­лись меж­ду ними. Тако­вы­ми были сереб­ря­ные руд­ни­ки Лаври­о­на и золотые руд­ни­ки Пан­гея для Афин, сереб­ря­ные руд­ни­ки Ибе­рии для Рима.

Осо­бую заботу государ­ство про­яв­ля­ло о сво­их граж­да­нах-кре­стья­нах. Нехват­ка зем­ли — одна из основ­ных про­блем антич­но­сти. Антич­ное государ­ство было заня­то посто­ян­ны­ми поис­ка­ми зем­ли для граж­дан. В Гре­ции основ­ным спо­со­бом реше­ния аграр­но­го вопро­са стал вывод коло­ний на сво­бод­ные терри­то­рии, чем зани­мал­ся весь полис­ный кол­лек­тив в целом. Ино­гда, как напри­мер во вре­мя Мес­сен­ских войн Спар­ты, антич­ные государ­ства стре­ми­лись решить про­бле­му земель­но­го голо­да за счет отня­тия зем­ли у соседей. Одной из основ­ных при­чин рим­ских заво­е­ва­ний в Ита­лии была необ­хо­ди­мость обес­пе­чить зем­лей рас­ту­щую мас­су граж­дан из чис­ла пле­бе­ев. У ста­но­вя­щих­ся их союз­ни­ка­ми ита­лий­ских общин рим­ляне отби­ра­ли от тре­ти до двух тре­тей зем­ли. Эти зем­ли состав­ля­ли резерв­ный обще­ст­вен­ный фонд — обще­ст­вен­ное поле (ager pub­li­cus) — из кото­ро­го про­из­во­ди­лось наде­ле­ние рим­ских граж­дан.

Будучи гаран­том бла­го­по­лу­чия сво­их граж­дан, антич­ное государ­ство зани­ма­лось орга­ни­за­ци­ей их досу­га. Каж­дый гре­че­ский полис имел обще­граж­дан­ские празд­ни­ки, уча­стие в кото­рых под­дер­жи­ва­ло ощу­ще­ние слит­но­сти рядо­во­го граж­да­ни­на с обще­ст­вом его сограж­дан. Из посвя­щен­ных Дио­ни­су празд­ни­ков раз­вил­ся гре­че­ский театр, столь популяр­ный в антич­ном мире. При Перик­ле в Афи­нах была созда­на спе­ци­аль­ная каз­на, из кото­рой бед­ные граж­дане полу­ча­ли день­ги на покуп­ку теат­раль­ных биле­тов, — каз­на тео­ри­ко­на. Рим­ля­нам боль­ше нра­ви­лись гла­ди­а­тор­ские бои и трав­ля зве­рей в цир­ках и амфи­те­ат­рах. Рим­ские импе­ра­то­ры устра­и­ва­ли для сограж­дан гран­ди­оз­ные зре­ли­ща, на орга­ни­за­цию кото­рых тра­ти­лись колос­саль­ные сред­ства. Государ­ство про­сто обя­за­но было тра­тить имев­ши­е­ся у него сред­ства на обще­ст­вен­ные нуж­ды. Поэто­му лозунг рим­ско­го люм­пен-про­ле­та­ри­а­та « хле­ба и зре­лищ! » был зако­но­ме­рен и оправ­дан.

Такая обще­ст­вен­ная атмо­сфе­ра дела­ет понят­ным, поче­му неотъ­ем­ле­мой частью антич­ных горо­дов были такие обще­ст­вен­ные заведе­ния, как ста­ди­о­ны, гим­на­сии, пале­ст­ры, тер­мы, теат­ры, амфи­те­ат­ры, цир­ки, иппо­дро­мы и т. п. Лицо антич­но­го горо­да состав­ля­ли не адми­ни­ст­ра­тив­ные зда­ния или двор­цы пра­ви­те­лей, а обще­ст­вен­ные зда­ния, пор­ти­ки для отды­ха и дело­вых встреч граж­дан, пло­ща­ди (аго­ра в Гре­ции, форум в Риме) для собра­ний и общин­ные хра­мы.

Урав­ни­тель­ные нача­ла в обще­ст­вен­ной жиз­ни

Ори­ен­та­ция граж­дан­ской общи­ны на равен­ство при­ве­ла к появ­ле­нию в антич­ном обще­стве инсти­ту­тов, сгла­жи­вав­ших иму­ще­ст­вен­ное рас­сло­е­ние. Бога­тые сограж­дане обла­га­лись спе­ци­аль­ны­ми почет­ны­ми повин­но­стя­ми в поль­зу обще­ства. В Гре­ции они назы­ва­лись литур­гии. За свой счет состо­я­тель­ные граж­дане устра­и­ва­ли обще­ст­вен­ные празд­ни­ки и игры, гото­ви­ли теат­раль­ные труп­пы и поста­нов­ки, сна­ря­жа­ли воен­ные кораб­ли и т. п. Таким обра­зом они рас­тра­чи­ва­ли часть накоп­лен­но­го иму­ще­ства и денег, а поль­зо­ва­лись этим все граж­дане, в том чис­ле и мало­иму­щие. В пери­од рас­цве­та полис­ной жиз­ни такие тра­ты дава­ли бога­тым авто­ри­тет и пре­стиж, кото­рый исполь­зо­вал­ся затем в поли­ти­че­ской жиз­ни. Даже отправ­ле­ние выбор­ных государ­ст­вен­ных долж­но­стей антич­ны­ми граж­да­на­ми может рас­смат­ри­вать­ся как вид таких почет­ных обя­зан­но­стей перед обще­ст­вом. Рим­ляне назы­ва­ли такое вре­мен­ное слу­же­ние обще­ству на какой-либо долж­но­сти тер­ми­ном почесть (ho­nor).

В эпо­ху кри­зи­са полис­но­го строя, с паде­ни­ем пре­сти­жа полис­ной жиз­ни бога­тые граж­дане ста­ли укло­нять­ся от выпол­не­ния литур­гий и заня­тия обще­ст­вен­ных долж­но­стей, скры­вать свое иму­ще­ство, пере­во­дить недви­жи­мость в день­ги и сокро­ви­ща. Появ­ля­ет­ся осо­бая кате­го­рия людей (сико­фан­ты), сде­лав­ших сред­ст­вом суще­ст­во­ва­ния и даже обо­га­ще­ния выяв­ле­ние таких тай­ных бога­чей и донос на них наро­ду.

В Риме обя­за­тель­ной сту­пень­кой на пути к выс­шей маги­ст­ра­ту­ре кон­су­ла были долж­но­сти эди­ла и пре­то­ра, рас­по­ря­жав­ших­ся город­ски­ми дела­ми. Эдил зани­мал­ся снаб­же­ни­ем горо­да про­до­воль­ст­ви­ем, город­ским бла­го­устрой­ст­вом, орга­ни­за­ци­ей празд­ни­ков, зре­лищ, гла­ди­а­тор­ских боев. От его усер­дия зави­се­ла бла­го­склон­ность наро­да во вре­мя сле­дую­щих выбо­ров, а сле­до­ва­тель­но, даль­ней­шая карье­ра. Город­ские сред­ства были обыч­но огра­ни­че­ны. Поэто­му рим­ские маги­ст­ра­ты, ища одоб­ре­ния наро­да, рас­тра­чи­ва­ли на зре­ли­ща и бла­го­устрой­ство лич­ное состо­я­ние и заби­ра­лись в дол­ги. Дол­ги Гая Юлия Цеза­ря после его пре­ту­ры были столь вели­ки, что креди­то­ры не хоте­ли отпус­кать его из Рима в Испа­нию, кото­рую он полу­чил в управ­ле­ние как награ­ду за бес­ко­ры­стие.

Такие обще­ст­вен­ные поряд­ки срав­ни­мы с пот­ла­че­вид­ны­ми празд­ни­ка­ми и пре­стиж­ны­ми пира­ми, хоро­шо изу­чен­ны­ми этно­гра­фа­ми у наро­дов, нахо­див­ших­ся на ста­дии позд­не­пер­во­быт­но­го строя. К тому же кру­гу явле­ний при­над­ле­жа­ли и пери­о­ди­че­ски изда­вав­ши­е­ся в антич­ном мире зако­ны про­тив рос­ко­ши, введе­ние земель­но­го мак­си­му­ма, пре­пят­ст­во­вав­ше­го чрез­мер­ной кон­цен­тра­ции зем­ли в одних руках. Утвер­ждав­ший такие нор­мы граж­дан­ский кол­лек­тив исхо­дил из уста­нов­ки на иму­ще­ст­вен­ное равен­ство сво­их граж­дан, хотя бы отно­си­тель­но оди­на­ко­вый уро­вень их бла­го­со­сто­я­ния. Поэто­му полис­ный граж­дан­ский строй оста­вал­ся проч­ным до тех пор, пока основ­ная мас­са граж­дан сохра­ня­ла иму­ще­ст­вен­ный доста­ток сред­не­за­жи­точ­ных кре­стьян. Выход за эти иму­ще­ст­вен­ные пре­де­лы был чре­ват рас­па­дом самой осно­вы антич­ной граж­дан­ской общи­ны — сред­не­го клас­са кре­стьян-соб­ст­вен­ни­ков.

Став гос­под­ст­ву­ю­щей обще­ст­вен­ной нор­мой, уста­нов­ка на эко­но­ми­че­ское равен­ство порож­да­ла обще­ст­вен­ную пси­хо­ло­гию, ори­ен­ти­ро­ван­ную на уме­рен­ность, сред­ний уро­вень, усред­нен­ность. « Ниче­го сверх меры » — при­над­ле­жа­щая афин­ско­му муд­ре­цу Соло­ну одна из мак­сим антич­но­го мира была освя­ще­на авто­ри­те­том бога Апол­ло­на, сим­во­ли­зи­ро­вав­ше­го у гре­ков упо­рядо­чен­ное зна­ние и орга­ни­за­цию обще­ст­вен­ной жиз­ни. Начер­тан­ное над вхо­дом в один из самых почи­тае­мых хра­мов Апол­ло­на в Дель­фах это изре­че­ние нес­ло в себе обу­чаю­щую нагруз­ку, рас­счи­тан­ную на мно­го­чис­лен­ных палом­ни­ков. Антич­ное обще­ст­вен­ное мне­ние осуж­да­ло тех, кто копил богат­ства, как и тех, кто вел празд­ный образ жиз­ни. Граж­дан­ский кол­лек­тив дер­жал под кон­тро­лем бла­го­со­сто­я­ние сво­их граж­дан. Этой цели слу­жил пери­о­ди­че­ски про­во­див­ший­ся ценз.

Лич­ная ини­ци­а­ти­ва антич­ных граж­дан была допу­сти­ма лишь в стро­го лими­ти­ро­ван­ных инте­ре­са­ми кол­лек­ти­ва рам­ках. Скла­ды­ва­лась пара­док­саль­ная ситу­а­ция. Обес­пе­чи­вая граж­да­ни­ну исход­ный мини­мум для само­раз­ви­тия, антич­ное обще­ство было спо­соб­но поро­дить силь­ных и неза­ви­си­мых лич­но­стей, сво­бод­ных в сво­ем стрем­ле­нии при­ме­нить лич­ные спо­соб­но­сти на бла­го себе и обще­ству. Одна­ко обще­ство с подо­зре­ни­ем отно­си­лось к лич­но­стям, чьи спо­соб­но­сти или устрем­ле­ния выхо­ди­ли за рам­ки често­лю­би­вой посред­ст­вен­но­сти. В эпо­ху ран­не­гре­че­ской тира­нии про­во­ди­лось созна­тель­ное истреб­ле­ние луч­ших людей (ари­сто­кра­тия = власть луч­ших). Афи­няне изо­бре­ли осо­бый спо­соб ней­тра­ли­за­ции наи­бо­лее спо­соб­ных — ост­ра­кизм.

Судь­ба боль­шин­ства выдаю­щих­ся гре­ков и рим­лян эпо­хи рас­цве­та граж­дан­ско­го строя пора­жа­ет небла­го­дар­но­стью обще­ства к лич­но­сти. Коман­до­вав­ший гре­ка­ми при Мара­фоне Миль­ти­ад умер в тюрь­ме. Феми­стокл, победив­ший Ксерк­са при Сала­мине, был вынуж­ден к нему же и бежать от пре­сле­до­ва­ния сооте­че­ст­вен­ни­ков и умер в изгна­нии, при­нуж­дае­мый вое­вать про­тив гре­ков. Спар­тан­ский царь Пав­са­ний, победи­тель при Пла­те­ях, окон­ча­тель­но изгнав­ший пер­сов из Гре­ции, был умерщ­влен из подо­зре­ния в стрем­ле­нии к тира­нии. Перикл, после трид­ца­ти­лет­не­го лидер­ства в Афи­нах и пят­на­дца­ти­лет­не­го пре­бы­ва­ния на долж­но­сти пер­во­го стра­те­га, не был пере­из­бран после пер­вой же неуда­чи в войне. Бле­стя­щий уче­ник Сокра­та и пле­мян­ник Перик­ла Алки­ви­ад, вер­нув­ший могу­ще­ство Афин после сици­лий­ско­го раз­гро­ма и почти выиг­рав­ший для афи­нян вой­ну со спар­тан­ца­ми, был изгнан после незна­чи­тель­ной неуда­чи его помощ­ни­ка. Лисандр, уста­но­вив­ший спар­тан­скую геге­мо­нию во всей Гре­ции, не толь­ко под­вер­гал­ся уни­же­ни­ям со сто­ро­ны тех же спар­тан­цев во гла­ве с царем Аге­си­ла­ем за свое про­ис­хож­де­ние от илот­ки, но и фак­ти­че­ски был лишен при­зна­ния сооте­че­ст­вен­ни­ков за свои заслу­ги. Гени­аль­ный Сократ, кото­ро­го дель­фий­ская пифия при­зна­ла самым муд­рым сре­ди элли­нов, был при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни фак­ти­че­ски за то, что учил жить сво­им умом. Вели­кий Сци­пи­он Стар­ший, победа кото­ро­го над Ган­ни­ба­лом изме­ни­ла ход не толь­ко рим­ской, но и миро­вой исто­рии, был вынуж­ден в рас­цве­те лет уехать навсе­гда из Рима из-за уни­жав­шей его трав­ли не « стра­дав­ших гени­аль­но­стью » пред­ста­ви­те­лей сред­не­го клас­са.

Более пло­до­твор­но мож­но было про­явить себя за пре­де­ла­ми дося­гае­мо­сти сво­их сограж­дан. Поэто­му наи­бо­лее энер­гич­ные из гре­ков отправ­ля­лись коло­ни­зо­вать неве­до­мые зем­ли, сво­бод­ные от ско­вы­ваю­ще­го дав­ле­ния тра­ди­ций. Мно­гие из них жили мете­ка­ми в чужих поли­сах, пла­тя за лич­ную сво­бо­ду осо­бый налог в поль­зу при­няв­шей их общи­ны (метей­ки­он). Имен­но поэто­му мете­ки зача­стую име­ли боль­ше денег, чем граж­дане, и в боль­шей сте­пе­ни увле­ка­лись рос­ко­шью быта. По-насто­я­ще­му про­явить свою энер­гию и сме­кал­ку мож­но было толь­ко в заня­ти­ях, не в пол­ной мере кон­тро­ли­ру­е­мых сограж­да­на­ми. Напри­мер, в мор­ской тор­гов­ле, на войне, зани­ма­ясь отку­па­ми в дале­ких про­вин­ци­ях и т. п. Это, конеч­но же, не спо­соб­ст­во­ва­ло ни про­грес­су антич­ной эко­но­ми­ки в целом, ни росту бла­го­со­сто­я­ния отдель­ных антич­ных граж­дан.

Поэто­му в эпо­ху рас­цве­та антич­но­го строя даже бога­тей­шие из гре­ков жили отно­си­тель­но скром­но, осо­бен­но в срав­не­нии с совре­мен­ной им восточ­ной зна­тью и вла­ды­ка­ми. Рас­ска­зы­ва­ют, что во вре­мя бит­вы при Иссе Алек­сандр Македон­ский, вос­пи­тан­ный гре­ком Ари­сто­те­лем в ува­же­нии к полис­ным доб­ро­де­те­лям, вбе­жав в захва­чен­ную поход­ную палат­ку пер­сид­ско­го царя Дария, оста­но­вил­ся пора­жен­ный ее рос­ко­шью и вос­клик­нул: « Так вот, что зна­чит цар­ст­во­вать! » Македон­ские цари, толь­ко что под­ку­пив­шие сво­им золо­том поло­ви­ну Гре­ции, выгляде­ли « жал­ки­ми про­вин­ци­а­ла­ми » по срав­не­нию с царем Пер­сид­ской дер­жа­вы. Тако­во же было бла­го­со­сто­я­ние и рим­лян в эпо­ху рас­цве­та их рес­пуб­ли­кан­ско­го строя. Зна­ме­ни­тый победи­тель Ган­ни­ба­ла Пуб­лий Кор­не­лий Сци­пи­он Афри­кан­ский жил на вил­ле, кото­рая каза­лась на удив­ле­ние про­стень­кой совре­мен­ни­кам пер­вых рим­ских импе­ра­то­ров, и поль­зо­вал­ся столь малень­кой бань­кой, что они не мог­ли писать об этом без стес­не­ния за его бед­ность. Зато обще­ст­вен­ное одоб­ре­ние вызы­ва­ли бед­не­ю­щие или не сумев­шие при­спо­со­бить­ся к новым эко­но­ми­че­ским усло­ви­ям ари­сто­кра­ти­че­ские роды вро­де Эми­ли­ев, пред­ста­ви­тель кото­рых Луций Эми­лий Павел после победы над македо­ня­на­ми при Пидне из бога­тей­шей добы­чи взял себе толь­ко биб­лио­те­ку царя Пер­сея (и ту не для себя, а для вос­пи­та­ния сыно­вей). Его сын Сци­пи­он Эми­ли­ан наве­ки стал луч­шим образ­цом рим­ской доб­ро­де­те­ли и заод­но пер­вым рас­про­стра­ни­те­лем сто­и­циз­ма в Риме.

Сво­бо­да граж­дан в част­ной жиз­ни

Чем кон­сер­ва­тив­нее и арха­ич­нее была жизнь антич­ных граж­дан­ских кол­лек­ти­вов, тем в боль­шей сте­пе­ни они стре­ми­лись сохра­нить пер­во­быт­ный кон­троль за сво­и­ми сограж­да­на­ми и жест­кую регла­мен­ти­ро­ван­ность их част­ной жиз­ни. Наи­бо­лее жест­ко такое поло­же­ние соблюда­лось в вое­ни­зи­ро­ван­ном обще­стве Спар­та. Видев­ший в спар­тан­ском строе соци­аль­ный иде­ал Пла­тон и в про­ек­те сво­его иде­аль­но­го государ­ства пред­у­смат­ри­вал жест­кую регла­мен­ти­ро­ван­ность част­ной жиз­ни. То же стрем­ле­ние кон­тро­ли­ро­вать част­ную жизнь и лич­ные поступ­ки граж­дан оче­вид­но в эти­че­ских иде­а­лах рим­ских сто­и­ков кон­ца рес­пуб­ли­ки, созда­вав­ших леген­дар­ную тра­ди­цию о древ­них геро­ях Цин­цин­на­те, Юнии Бру­те, Деци­ях Мусах, Муции Сце­во­ле, Гора­ции Кокле­се, Ман­лии Торк­ва­те, жерт­во­вав­ших лич­ным ради обще­ст­вен­но­го. Оно же про­смат­ри­ва­ет­ся и в наро­чи­то кон­сер­ва­тив­ном цен­зор­стве Като­на Стар­ше­го, стре­мив­ше­го­ся удер­жать усколь­зав­шую пол­ноту кон­тро­ля за част­ной жиз­нью. В раз­ви­том обще­стве с дина­мич­ной эко­но­ми­кой и тем более демо­кра­ти­че­ским режи­мом граж­дане были почти пол­но­стью пре­до­став­ле­ны самим себе в част­ной сфе­ре.

В то же вре­мя Ари­сто­тель отме­чал, что поли­ти­че­ские сво­бо­ды дале­ко не все­гда сов­па­да­ли с лич­ны­ми: тира­ны, напри­мер, гос­под­ст­вуя над обще­ст­вом поли­са, не в боль­шей сте­пе­ни вме­ши­ва­лись в част­ную жизнь граж­дан, чем демо­кра­ти­че­ски управ­ляв­ши­е­ся общи­ны, пре­до­став­ляя им жить как хочет­ся. Более того, раз­ви­тию нау­ки, фило­со­фии, лите­ра­ту­ры и искус­ства поли­ти­че­ская актив­ность граж­да­ни­на толь­ко меша­ла, отби­рая у него вре­мя досу­га. Одним из оча­гов куль­тур­но­го пере­во­рота в Гре­ции кон­ца арха­и­че­ско­го пери­о­да был Милет, управ­ляв­ший­ся тира­на­ми. Куль­тур­ный рас­цвет рим­ских горо­дов при­хо­дит­ся отнюдь не на эпо­ху рес­пуб­ли­ки, а на пери­од импе­рии, устра­нив­шей граж­дан из поли­ти­че­ской (но не обще­ст­вен­ной) жиз­ни.

Нали­чие досу­га, обес­пе­чен­но­го гаран­ти­ро­ван­ным мини­му­мом со сто­ро­ны граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва, и сво­бо­ды от жест­кой регла­мен­та­ции поведе­ния инди­вида в рам­ках сооб­ще­ства сво­их граж­дан — были необ­хо­ди­мы­ми пред­по­сыл­ка­ми раз­ви­тия твор­че­ской актив­но­сти антич­но­го граж­да­ни­на. В рам­ках систе­мы гре­че­ских поли­сов, а затем систе­мы рим­ских муни­ци­пи­ев и коло­ний граж­дан антич­ный граж­да­нин имел воз­мож­ность сво­бод­но и бес­пре­пят­ст­вен­но пере­ме­щать­ся и актив­но вклю­чать­ся в куль­тур­ную жизнь на новом месте. Такая « гори­зон­таль­ная мобиль­ность » спо­соб­ст­во­ва­ла раз­ру­ше­нию тра­ди­ций куль­тур­ной замкну­то­сти, осно­ван­ной на жест­кой регла­мен­та­ции быта. Резуль­та­том был каче­ст­вен­ный куль­тур­ный ска­чок антич­ных наро­дов, искус­ство, архи­тек­ту­ра, рели­гия или фило­со­фия кото­рых явно отли­ча­ет­ся от соот­вет­ст­ву­ю­щих куль­тур­ных дости­же­ний дру­гих древ­них наро­дов, преж­де все­го дина­мич­но­стью, реа­ли­стич­но­стью, бли­зо­стью к чело­ве­ку и спо­соб­но­стью к раз­ви­тию и совер­шен­ст­во­ва­нию. Поэто­му и нау­ка, осно­ван­ная на рацио­наль­ной логи­ке как систе­ме, воз­ник­ла имен­но в антич­ном мире, хотя не все ее направ­ле­ния име­ли пред­по­сыл­ки для раз­ви­тия.

Осво­бож­де­ние от тра­ди­ци­он­ных кано­нов вело к рас­про­стра­не­нию рели­ги­оз­но­го индиф­фе­рен­тиз­ма. Если в дру­гих обще­ствах этот про­цесс сопро­вож­дал­ся появ­ле­ни­ем новых форм рели­ги­оз­но­сти, то в антич­но­сти на сме­ну рели­гии как орудия позна­ния мира при­хо­дит фило­со­фия. Такой же рацио­на­ли­за­ции под­верг­лись и наи­бо­лее соци­аль­но зна­чи­мые арха­и­че­ские риту­а­лы. Испы­та­ния свя­щен­ных царей « выро­ди­лись » в атле­ти­че­ские состя­за­ния. Хоро­вое пение гим­нов богам, при­зван­ных фор­ми­ро­вать порядок и гар­мо­нию в кос­мо­се, ста­ло пев­че­ски­ми состя­за­ни­я­ми. Дио­ни­сий­ские риту­а­лы поро­ди­ли театр. Риту­аль­ные сра­же­ния с оли­це­тво­ряв­ши­ми пери­о­да годо­во­го цик­ла живот­ны­ми ста­ли зауряд­ной трав­лей зве­рей в цир­ках. Чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния духам умер­ших пре­вра­ти­лись в гла­ди­а­тор­ские бои.

Рацио­на­ли­за­ция прак­ти­ки шла рука об руку с рацио­на­ли­за­ци­ей мыш­ле­ния. Сомне­ние и непри­я­тие на веру ста­ло харак­тер­ным явле­ни­ем обще­ст­вен­ной жиз­ни. Боль­шую роль в его рас­про­стра­не­нии сыг­ра­ли софи­сты. Их рас­суж­де­ния осо­бен­но ост­ро высве­ти­ли диа­лек­ти­че­скую дву­еди­ность при­выч­ных поня­тий. Это порож­да­ло тес­ную связь опти­миз­ма и пес­си­миз­ма в миро­ощу­ще­нии. Отчет­ли­во осо­зна­вая несо­вер­шен­ство чело­ве­че­ской при­ро­ды, неодо­ли­мость смер­ти, недо­сти­жи­мость абсо­лют­ной исти­ны, гре­ки и рим­ляне тем не менее чув­ст­во­ва­ли себя доста­точ­но сво­бод­но и ком­форт­но в мире, очер­чен­ном пре­де­ла­ми их граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва. Даже уда­ля­ясь от него, они мог­ли рас­счи­ты­вать на воз­мож­ность под­держ­ки род­но­го кол­лек­ти­ва в слу­чае неуда­чи их лич­ной ини­ци­а­ти­вы. Веро­ят­но, в этом ключ жиз­не­утвер­ждаю­ще­го миро­ощу­ще­ния антич­но­го чело­ве­ка.

Эпо­ха ста­нов­ле­ния полис­но­го строя оста­ви­ла в наслед­ство антич­ной циви­ли­за­ции дух состя­за­тель­но­сти (агон) в раз­лич­ных сфе­рах дея­тель­но­сти. На его фор­ми­ро­ва­ние ока­за­ла вли­я­ние обста­нов­ка терри­то­ри­аль­ной экс­пан­сии, тех­ни­че­ско­го и эко­но­ми­че­ско­го подъ­ема, воз­ник­но­ве­ния новых обще­ст­вен­ных отно­ше­ний, усло­вия посто­ян­ной борь­бы за власть раз­лич­ных соци­аль­ных групп. Аго­ни­сти­че­ское нача­ло выра­жа­лось в стрем­ле­нии быть не хуже дру­гих, а по воз­мож­но­сти и луч­ше, то есть отли­чить­ся в тех сфе­рах дея­тель­но­сти, кото­рые луч­ше отве­ча­ют лич­ным спо­соб­но­стям. Широ­ко извест­ны атле­ти­че­ские сорев­но­ва­ния древ­них гре­ков, как то Олим­пий­ские, Ист­мий­ские и дру­гие игры. Тра­ди­ция назы­ва­ет атле­та­ми таких извест­ных « гума­ни­та­ри­ев » как Пла­тон, Пифа­гор и Эври­пид. Посто­ян­ны­ми были сорев­но­ва­ния хоров, дра­ма­тур­гов. Фило­со­фы посто­ян­но всту­па­ли в пуб­лич­ную поле­ми­ку. Спе­ци­аль­но пре­по­да­ет­ся и изу­ча­ет­ся искус­ство спо­ра (эри­сти­ка). На пирах сорев­но­ва­лись в испол­не­нии ско­лий, а про­сто­ва­тые спар­ти­а­ты — в лако­низ­ме. Стре­мясь к сла­ве, сира­куз­ский тиран Дио­ни­сий Стар­ший сочи­нял тра­гедии и в 367 г. до н. э. его « Выкуп Гек­то­ра » полу­чил первую награ­ду в Афи­нах.

Вме­сто ано­ним­но­сти твор­че­ских дости­же­ний, при­су­щей дру­гим древним и сред­не­ве­ко­вым циви­ли­за­ци­ям, антич­ность сла­ви­ла лич­ную твор­че­скую инди­виду­аль­ность. Люди, заво­е­вав­шие извест­ность раз­лич­ны­ми про­яв­ле­ни­я­ми интел­лек­ту­аль­но­го пре­вос­ход­ства, счи­та­лись у гре­ков муд­ре­ца­ми. Уже в нача­ле клас­си­че­ской эпо­хи сло­жил­ся канон семи муд­ре­цов, к кото­рым отно­си­ли Фале­са из Миле­та, Соло­на из Афин, Хило­на из Спар­ты, Биан­та из При­е­ны, Пери­андра из Корин­фа, Пит­та­ка из Мити­ле­ны, Кле­обу­ла из Лин­да (ино­гда назы­ва­ли дру­гие име­на). Рим­ляне муд­рей­шим из гре­ков при­зна­ва­ли Пифа­го­ра. Жизнь ради позна­ния не столь уж ред­ко встре­ча­лась в антич­но­сти. Даже в более кон­сер­ва­тив­ном и склон­ном к кол­лек­ти­виз­му Риме интел­лек­ту­а­лы и эруди­ты вро­де Квин­та Муция Сце­во­лы или Мар­ка Тул­лия Цице­ро­на отда­ва­ли поли­ти­ке лишь часть сво­ей нату­ры, а такие как Пом­по­ний Аттик или Марк Терен­ций Варрон и вовсе сто­ро­ни­лись ее.

Отсут­ст­вие стро­гой регла­мен­та­ции дава­ло антич­но­му граж­да­ни­ну отно­си­тель­ную сво­бо­ду в выбо­ре при­ло­же­ния сво­их сил. Это сти­му­ли­ро­ва­ло поис­ки сво­его места в жиз­ни: кон­крет­ные — в полис­ном мире, и интел­лек­ту­аль­ные — поис­ки места в кос­мо­се. Широ­кая вари­а­тив­ность миро­вос­при­я­тия гре­ка и рим­ля­ни­на суще­ст­вен­но рас­ши­ря­ла сте­пень его внут­рен­ней сво­бо­ды и готов­ность к при­ня­тию ново­го — сле­до­ва­тель­но, обес­пе­чи­ва­ла повы­шен­ную при­спо­соб­ля­е­мость к раз­но­об­раз­ным усло­ви­ям. Антич­ное обще­ст­вен­ное мне­ние поощ­ря­ло лич­ные твор­че­ские дости­же­ния. В Гре­ции это было худо­же­ст­вен­ное, фило­соф­ское, науч­ное твор­че­ство. В Риме — поли­ти­че­ское, эко­но­ми­че­ское, воен­ное. Род­ной город Ана­к­са­го­ра Кла­зо­ме­ны выпу­стил моне­ту с изо­бра­же­ни­ем зна­ме­ни­то­го фило­со­фа. А Ламп­сак, где Ана­к­са­гор умер, устро­ил еже­год­ные кани­ку­лы для детей в его честь.

Почи­та­ние тра­ди­ций

Идео­ло­ги­че­ским обос­но­ва­ни­ем спло­чен­но­сти граж­дан­ско­го обще­ства было почи­та­ние пред­ков и богов. Древ­ние гре­ки и рим­ляне име­ли « весе­лую » с совре­мен­ной точ­ки зре­ния рели­гию. Их боги поведе­ни­ем и поступ­ка­ми были близ­ки и понят­ны чело­ве­ку. Про­изо­шло это пото­му, что отно­ше­ния с бога­ми в граж­дан­ском обще­стве под­верг­лись столь же пре­дель­ной рацио­на­ли­за­ции, как и отно­ше­ния людей меж­ду собой. Одна­ко рацио­на­лизм древ­них гре­ков и рим­лян имел те же огра­ни­че­ния, что и про­чие про­яв­ле­ния их лич­ност­ных устрем­ле­ний.

В то же вре­мя связь ари­сто­кра­ти­че­ских родов с бога­ми в каче­стве пред­ков дела­ла богов важ­ней­шим ста­би­ли­за­то­ром обще­ст­вен­ных отно­ше­ний в самих поли­сах, гаран­том незыб­ле­мо­сти тра­ди­ций, пере­шед­ших от пред­ков. Граж­дан­ский кол­лек­тив, мно­го давая сво­им чле­нам, поэто­му и сам высту­пал в каче­стве высо­чай­шей цен­но­сти для сво­их граж­дан. Отнюдь не слу­чай­но в пери­од рож­де­ния рим­ской исто­рио­гра­фии М. Пор­ций Катон в сочи­не­нии о нача­лах рим­ской государ­ст­вен­но­сти не упо­мя­нул ни одно­го кон­крет­но­го пер­со­на­жа, ни одно­го име­ни. Геро­ем его труда высту­па­ла сама рим­ская общи­на. Незыб­ле­мость усто­ев граж­дан­ско­го обще­ства обес­пе­чи­ва­лась не толь­ко спло­чен­но­стью сограж­дан, но и их вер­но­стью поко­ле­ни­ям граж­дан, жив­ших до них.

Поэто­му тра­ди­ции, у исто­ков кото­рых сто­я­ли боги, были важ­ней­шим ори­ен­ти­ром, обес­пе­чи­вав­шим ста­биль­ность полис­ной жиз­ни. Есте­ствен­но, что гре­ки и рим­ляне с подо­зре­ни­ем отно­си­лись к созда­те­лям интел­лек­ту­аль­ных нов­шеств, ста­вив­ших под сомне­ние авто­ри­тет тра­ди­ций, почи­та­ние богов и, как след­ст­вие, под­вер­гав­шие опас­но­сти един­ство и проч­ность граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва. Даже в эпо­ху куль­тур­но­го рас­цве­та Афин друг Перик­ла фило­соф Ана­к­са­гор был осуж­ден, а затем изгнан из горо­да за сомне­ния в суще­ст­во­ва­нии богов и про­по­ведь рацио­на­лиз­ма в трак­тов­ке кос­ми­че­ских явле­ний. В част­но­сти он счи­тал Солн­це рас­ка­лен­ным кам­нем, вра­щаю­щим­ся вокруг Зем­ли, а не богом Гелио­сом, совер­шаю­щим еже­днев­ный объ­езд неба на квад­ри­ге сол­неч­ных коней. Кос­мос, в кото­ром пра­ви­ли боги, был гаран­том устой­чи­во­сти вклю­чен­но­го в него полис­но­го мира. Сво­бо­да, допус­кав­ша­я­ся обще­ст­вом для граж­да­ни­на в его част­ной жиз­ни, была недо­пу­сти­ма в пуб­лич­ной прак­ти­ке, где сле­до­ва­ло в первую оче­редь счи­тать­ся с мне­ни­ем кол­лек­ти­ва.

Вели­кий скуль­п­тор Фидий умер в тюрь­ме, обви­нен­ный в свя­тотат­стве, когда вопре­ки рели­ги­оз­но­му запре­ту изо­бра­зил на щите боги­ни Афи­ны себя и Перик­ла. Незыб­ле­мость рели­ги­оз­ных норм обес­пе­чи­ва­ла ста­биль­ность мира. Одним из пунк­тов обви­не­ния Сокра­та, при­вед­ше­го его к гибе­ли, было непо­чи­та­ние богов, кото­рых чтят афин­ские граж­дане. Вдо­ба­вок чрез­мер­ное увле­че­ние Сокра­та иде­ей « Познай само­го себя » при­ве­ло к обви­не­нию его в раз­вра­ще­нии юно­ше­ства, посколь­ку, уча пола­гать­ся на свои силы и ум, он тем самым под­вер­гал сомне­нию авто­ри­тет граж­дан­ской тра­ди­ции, мне­ние кол­лек­ти­ва. В его уче­нии пра­во инди­вида на сво­бод­ное воле­изъ­яв­ле­ние столк­ну­лось с пра­вом граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва на кон­троль за поступ­ка­ми и обра­зом мыс­лей сво­их чле­нов.

Боги освя­ща­ли это пра­во кол­лек­ти­ва, а наи­бо­лее почи­тае­мый из них в кон­крет­ном поли­се оли­це­тво­рял един­ство граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва. Поэто­му рим­ская импе­ра­тор­ская власть, воз­ник­шая для под­дер­жа­ния поряд­ка в среде рим­ско­го граж­дан­ства, сра­зу же при­сту­пи­ла к обо­жест­вле­нию самой себя. Культ импе­ра­то­ра дол­жен был оли­це­тво­рять един­ство рим­ских граж­дан, рас­се­ян­ных по гро­мад­ной дер­жа­ве, одно­вре­мен­но высту­пая ори­ен­ти­ром для не имев­ших граж­дан­ства про­вин­ци­а­лов. По сути это был культ не лич­но­сти, а тако­го же сим­во­ли­че­ско­го зна­ка обще­ст­вен­ной потреб­но­сти, како­вы­ми были и все язы­че­ские боги. Антич­ное хри­сти­ан­ство суме­ло заме­стить его пото­му, что не было свя­за­но с раз­ли­чи­ем меж­ду граж­да­на­ми и неграж­да­на­ми. Но это про­изо­шло толь­ко тогда, когда в реаль­ной жиз­ни Рим­ской импе­рии были урав­не­ны в граж­дан­ских пра­вах все ее жите­ли.

Вос­пи­ты­вае­мый сти­лем жиз­ни в пра­во­вом обще­стве рацио­на­лизм в духов­ной сфе­ре был уде­лом лишь удач­но устро­ив­ших­ся в жиз­ни обра­зо­ван­ных интел­лек­ту­а­лов из ари­сто­кра­тии или чрез­вы­чай­но талант­ли­вых людей. Будучи твор­ца­ми боль­шин­ства шедев­ров, пред­став­ля­ю­щих для нас антич­ную куль­ту­ру в целом, они тем не менее жили в осо­бой, в зна­чи­тель­ной мере уеди­нен­ной от обще­ства, атмо­сфе­ре обще­ния с себе подоб­ны­ми. Этой цели слу­жи­ли такие антич­ные сооб­ще­ства как гете­рии, кол­ле­гии, брат­ства, круж­ки.

Систе­ма цен­но­стей

Таким обра­зом, общин­ное устрой­ство антич­ных государств опре­де­ля­ло всю систе­му цен­но­стей, состав­ляв­шую осно­ву мора­ли антич­но­го граж­да­ни­на. Ее состав­ны­ми частя­ми были: Авто­но­мия — жизнь по соб­ст­вен­ным зако­нам, про­яв­ляв­ша­я­ся не толь­ко в стрем­ле­нии поли­сов к неза­ви­си­мо­сти, но и в стрем­ле­нии отдель­ных граж­дан жить сво­им умом. Автар­кия — само­обес­пе­чен­ность, выра­жав­ша­я­ся в стрем­ле­нии каж­дой граж­дан­ской общи­ны иметь пол­ный ком­плекс жиз­не­обес­пе­чи­ваю­щих про­фес­сий и сти­му­ли­ро­вав­шая отдель­но­го граж­да­ни­на к ори­ен­та­ции на нату­раль­ное про­из­вод­ство для соб­ст­вен­но­го потреб­ле­ния в сво­ем хозяй­стве. Пат­рио­тизм — любовь к сво­е­му оте­че­ству, в роли кото­ро­го высту­па­ли не Гре­ция или Ита­лия, а род­ная граж­дан­ская общи­на, посколь­ку имен­но она была гаран­том бла­го­по­лу­чия граж­дан. Сво­бо­да — выра­жав­ша­я­ся в неза­ви­си­мо­сти граж­да­ни­на в его част­ной жиз­ни и рас­ко­ван­но­сти в суж­де­ни­ях граж­да­ни­на по пово­ду обще­ст­вен­но­го бла­га, посколь­ку оно было про­из­вод­ным от уси­лий каж­до­го. Это дава­ло ощу­ще­ние цен­но­сти сво­ей лич­но­сти. Равен­ство — ори­ен­та­ция на уме­рен­ность в быту, фор­ми­ро­вав­шая при­выч­ку соот­но­сить свои инте­ре­сы с чужи­ми, а чужие со сво­и­ми, счи­тать­ся с мне­ни­ем и инте­ре­са­ми кол­лек­ти­ва. Кол­лек­ти­визм — ощу­ще­ние слит­но­сти с кол­лек­ти­вом сво­их сограж­дан, сво­его рода брат­ства, посколь­ку уча­стие в обще­ст­вен­ной жиз­ни счи­та­лось обя­за­тель­ным. Тра­ди­цио­на­лизм — почи­та­ние тра­ди­ций и их хра­ни­те­лей — пред­ков и богов, что было усло­ви­ем устой­чи­во­сти граж­дан­ской общи­ны. Ува­же­ние к лич­но­сти — выра­жав­ша­я­ся в ощу­ще­нии тыла или уве­рен­но­сти в себе и в сво­их силах, кото­рую дава­ло антич­но­му граж­да­ни­ну гаран­ти­ро­ван­ное граж­дан­ской общи­ной суще­ст­во­ва­ние на уровне про­жи­точ­но­го мини­му­ма. Трудо­лю­бие — ори­ен­та­ция на обще­ст­вен­но полез­ный труд, в каче­стве кото­ро­го высту­па­ла любая дея­тель­ность, пря­мо или кос­вен­но (через лич­ное бла­го) при­но­сив­шая поль­зу кол­лек­ти­ву.

Систе­ма цен­но­стей зада­ва­ла опре­де­лен­ные рам­ки твор­че­ской энер­гии антич­ных людей. В обла­сти гума­ни­тар­но­го зна­ния и искусств, обслу­жи­вав­ших духов­ные и обще­ст­вен­ные потреб­но­сти (архи­тек­ту­ра, живо­пись, скульп­ту­ра, спорт, фило­со­фия, фило­ло­гия, поэ­зия и т. п.), гре­ки и рим­ляне достиг­ли боль­ших успе­хов. Ори­ен­та­ция их куль­ту­ры на чело­ве­ка и обще­ство в каче­стве выс­ших цен­но­стей под­чи­ня­ла ее твор­цов и их про­из­веде­ния цели созда­ния усло­вий для ком­форт­но­го бытия. Абсо­лют­ную исти­ну они вполне рацио­наль­но пере­до­ве­ри­ли богам, чет­ко опре­де­лив себе гра­ни­цы дей­ст­вия. Лишь в тео­рии и то толь­ко отдель­ные фило­со­фы (бук­валь­но: люби­те­ли муд­ро­сти) выхо­ди­ли за эти пре­де­лы.

Антич­ное раб­ство

Рабо­вла­дель­че­ская мен­таль­ность арха­и­че­ско­го пери­о­да в жиз­ни любо­го обще­ства опре­де­ля­лась тем, что отно­ше­ние к чело­ве­ку фор­маль­но было таким же, как и к про­чим суще­ствам, насе­ляв­шим кос­мос. Пред­став­ле­ние об общем про­ти­во­сто­я­нии мира людей миру при­ро­ды отсут­ст­во­ва­ло. А сле­до­ва­тель­но, отсут­ст­во­ва­ла и поч­ва для гума­низ­ма. Рас­т­во­рен­ность чело­ве­ка в мире при­ро­ды осмыс­ля­лась в том, что чело­век мог про­да­вать­ся, быть в соб­ст­вен­но­сти, при­но­сить­ся в жерт­ву и т. п. точ­но так же, как и про­чие объ­ек­ты мира (вещи или живот­ные).

В каче­стве побоч­но­го эффек­та такая обще­ст­вен­ная уста­нов­ка име­ла фор­ми­ро­ва­ние осо­бо­го типа рабо­вла­дель­че­ских отно­ше­ний, кото­рый име­ну­ет­ся клас­си­че­ским или антич­ным. Суть его состо­ит вовсе не в том, что, как часто счи­та­ет­ся, в Гре­ции и Риме рабы под­вер­га­лись более жесто­кой и изощ­рен­ной экс­плуа­та­ции, чем в дру­гих стра­нах древ­не­го мира, и поэто­му антич­ное раб­ство пред­став­ля­ло собой более высо­кую сту­пень в раз­ви­тии рабо­вла­дель­че­ских отно­ше­ний. Антич­ное раб­ство было не более высо­ким уров­нем раз­ви­тия, ска­жем, раб­ства еги­пет­ско­го, а совер­шен­но дру­гим типом рабо­вла­дель­че­ских отно­ше­ний, отлич­ным от еги­пет­ско­го. Это отли­чие опре­де­ля­лось не раз­ви­ти­ем само­го раб­ства как тако­во­го, а прин­ци­пи­аль­ным отли­чи­ем орга­ни­за­ции гре­че­ско­го и рим­ско­го обще­ства сво­бод­ных от еги­пет­ско­го обще­ства сво­бод­ных. В антич­ном мире раба­ми мог­ли быть толь­ко чуже­зем­цы, кото­рые в соци­аль­но-пра­во­вом плане мог­ли быть при­рав­не­ны к вещи по той при­чине, что граж­дан­ские зако­ны и нор­мы не име­ли к ним, как чуже­зем­цам, отно­ше­ния. Это срав­не­ние рабов с вещью или, по выра­же­нию М. Терен­ция Варро­на, гово­ря­щим оруди­ем труда, так полю­бив­ше­е­ся исто­ри­кам марк­сист­ско-ленин­ской ори­ен­та­ции, воз­ник­ло отнюдь не вслед­ст­вие осо­бой жесто­ко­сти экс­плуа­та­ции рабов в антич­ном мире. Оно было есте­ствен­ным для антич­ных фило­со­фов-тео­ре­ти­ков и юри­стов пото­му, что, будучи чужа­ком, антич­ный раб в гла­зах обще­ства был абсо­лют­но ничем рядом с антич­ным граж­да­ни­ном, имев­шим абсо­лют­но все пра­ва. В антич­но­сти суще­ст­во­ва­ла глу­бо­кая про­пасть меж­ду сво­бо­дой и пол­но­пра­ви­ем граж­дан и пол­ной несво­бо­дой и бес­пра­ви­ем рабов. Такой про­па­сти не мог­ло воз­ник­нуть меж­ду рядо­вым под­дан­ным древ­не­еги­пет­ско­го или сред­не­ве­ко­во­го турец­ко­го государ­ства, имев­шим мини­мум прав и нахо­див­шим­ся в зави­си­мо­сти от чуж­до­го ему государ­ства, и тем же рабом, зави­си­мость кото­ро­го под­чи­ня­ла его не государ­ству, а част­но­му лицу.

Во мно­гих гре­че­ских поли­сах роль бес­прав­ных рабов при­над­ле­жа­ла мест­но­му насе­ле­нию, поко­рен­но­му пере­се­лив­ши­ми­ся гре­че­ски­ми общи­на­ми, соста­вив­ши­ми кол­лек­тив граж­дан. На Кри­те такие зем­ледель­че­ские рабы назы­ва­лись мно­и­ты и кла­роты, в Сира­ку­зах — кил­ли­рии, в Сики­оне — кори­не­фо­ры, в Фес­са­лии — пене­сты, в Спар­те — илоты, в Герак­лее — мари­ан­ди­ны, в Арго­се — гим­не­ты. Рас­про­стра­не­ние тако­го раб­ства, похо­же­го на кре­пост­ни­че­ство, было обу­слов­ле­но гос­под­ст­вом нату­раль­но­го хозяй­ства в пери­од воз­ник­но­ве­ния поли­сов. Антич­ный харак­тер тако­го раб­ства был обу­слов­лен его раз­ви­ти­ем в каче­стве обо­рот­ной сто­ро­ны полис­ной граж­дан­ской жиз­ни, а не сте­пе­нью эко­но­ми­че­ской экс­плуа­та­ции рабов.

Рим­ляне, заво­е­вав прак­ти­че­ски все Сре­ди­зем­но­мо­рье, вво­зи­ли в Ита­лию десят­ки и сот­ни тысяч рабов. Их исполь­зо­ва­ние охва­ти­ло все сфе­ры жиз­ни, пре­вра­тив антич­ное обще­ство в дей­ст­ви­тель­но рабо­вла­дель­че­ское. Общи­ми чер­та­ми всех рабов были их ото­рван­ность от граж­дан­ской жиз­ни и прав, а так­же то, что любой раб нахо­дил­ся в соб­ст­вен­но­сти дру­го­го лица. Реаль­ное же поло­же­ние антич­ных рабов было самым раз­ным. В каме­но­лом­нях и на мель­ни­цах рабы зани­ма­лись тяже­лым трудом наряду с пре­ступ­ни­ка­ми и рабо­чим скотом. В зем­леде­лии и ремес­ле цени­лись рабы-спе­ци­а­ли­сты. Мно­гие город­ские рабы с поз­во­ле­ния хозя­ев само­сто­я­тель­но вели дела, заклю­ча­ли сдел­ки и вла­де­ли соб­ст­вен­ны­ми раба­ми. В Риме такие рабы-рабо­вла­дель­цы назы­ва­лись орди­на­ри­я­ми, а рабы рабов назы­ва­лись вика­ри­я­ми. Раба­ми были гла­ди­а­то­ры, педа­го­ги, арти­сты, лите­ра­то­ры. Ино­гда, нахо­дясь в раб­стве, они были зна­ме­ни­ты­ми и состо­я­тель­ны­ми людь­ми.

Веду­щее обще­ст­вен­ное разде­ле­ние труда

Основ­ное обще­ст­вен­ное разде­ле­ние труда, кото­рое обыч­но порож­да­ет деле­ние обще­ства на клас­сы, в антич­ном обще­стве про­хо­ди­ло меж­ду граж­да­на­ми и раба­ми. Поэто­му основ­ны­ми обще­ст­вен­ны­ми клас­са­ми антич­но­го обще­ства были не рабы и рабо­вла­дель­цы, а класс граж­дан и класс рабов. В каче­стве рабо­вла­дель­цев мог­ли высту­пать люди раз­ной сослов­ной при­над­леж­но­сти — как граж­дане, так и мете­ки или даже сами рабы. Есте­ствен­но, что у пред­ста­ви­те­лей этих групп рабо­вла­дель­цев объ­ек­тив­но были слиш­ком раз­ные обще­ст­вен­ные инте­ре­сы, чтобы их мож­но было счи­тать еди­ным клас­сом рабо­вла­дель­цев. Поэто­му вла­де­ние раба­ми вооб­ще не явля­ет­ся кон­сти­ту­и­ру­ю­щим класс при­зна­ком, и, сле­до­ва­тель­но, поня­тие « класс рабо­вла­дель­цев » в прин­ци­пе невоз­мож­но.

Рабы же име­ли огра­ни­чен­ные пре­де­лы заин­те­ре­со­ван­но­сти в тех обла­стях обще­ст­вен­но­го про­из­вод­ства, кото­рые при­хо­ди­лись на их долю. Поэто­му антич­ное обще­ство не было ори­ен­ти­ро­ва­но на углуб­ле­ние спе­ци­а­ли­за­ции, рас­ши­ре­ние про­из­вод­ства, товар­ное хозяй­ство, совер­шен­ст­во­ва­ние тех­ни­ки и изо­бре­та­тель­ство. Для облег­че­ния жиз­ни сво­бод­ных суще­ст­во­ва­ли рабы. Облег­че­ние жиз­ни рабов забо­ти­ло их хозя­ев постоль­ку, посколь­ку раб был цен­ным иму­ще­ст­вом, спо­соб­ным при­но­сить доход или иную выго­ду. Забота о здо­ро­вье, быто­вых удоб­ствах или пита­нии рабов носи­ла харак­тер заботы о сво­ей соб­ст­вен­но­сти, иму­ще­стве или рабо­чем ско­те. Прин­ци­пи­аль­ное совер­шен­ст­во­ва­ние про­из­вод­ства с целью облег­че­ния экс­плу­а­ти­ру­е­мо­го поло­же­ния рабов не инте­ре­со­ва­ло их гос­под. Сами же рабы себе не при­над­ле­жа­ли. В таком поло­же­нии кры­лась бес­пер­спек­тив­ность и тупи­ко­вость раз­ви­тия обще­ства, основ­ное разде­ле­ние обще­ст­вен­но­го труда в кото­ром выно­си­ло эко­но­ми­че­ский про­гресс за рам­ки кол­лек­ти­ва сво­бод­ных.

Часто встре­чаю­щи­е­ся заяв­ле­ния о неза­ин­те­ре­со­ван­но­сти рабов в резуль­та­тах сво­его труда явля­ют­ся чрез­вы­чай­но боль­шим упро­ще­ни­ем реаль­но­го поло­же­ния дел. Тезис о неза­ин­те­ре­со­ван­но­сти рабов в труде верен лишь в каче­стве сугу­бо тео­ре­ти­че­ско­го поло­же­ния, акцен­ти­ру­ю­ще­го вни­ма­ние на прин­ци­пе, но не на реаль­ном поло­же­нии дел. Сте­пень заин­те­ре­со­ван­но­сти раба (как и любо­го работ­ни­ка) в труде зави­се­ла от реаль­ных усло­вий его жиз­ни. В раз­ные эпо­хи суще­ст­во­ва­ли раз­лич­ные спо­со­бы сти­му­ли­ро­ва­ния заин­те­ре­со­ван­но­сти рабов. В эпо­ху арха­и­ки раб был вклю­чен в фамиль­ный кол­лек­тив на пра­вах его млад­ше­го чле­на. В клас­си­че­скую эпо­ху рабо­вла­де­ния про­из­вод­ст­вен­ные кол­лек­ти­вы орга­ни­зо­вы­ва­лись по типу фамиль­но­го кол­лек­ти­ва, где рабы ока­зы­ва­лись спа­я­ны коопе­ра­ци­ей труда и вза­им­ной зави­си­мо­стью, кото­рая порож­да­ла ответ­ст­вен­ность друг перед дру­гом. С укруп­не­ни­ем про­из­вод­ства ста­ли вво­дит­ся фор­мы пря­мой заин­те­ре­со­ван­но­сти резуль­та­том труда, как то пре­до­став­ле­ние пеку­лия, отпуск на оброк, поощ­ре­ние семей­ных отно­ше­ний в раб­ской среде и т. п., что упо­доб­ля­ло фак­ти­че­ское поло­же­ние рабов поло­же­нию сво­бод­ных.

Эко­но­ми­че­ская осно­ва

В эко­но­ми­че­ской сфе­ре антич­ное обще­ство было ори­ен­ти­ро­ва­но на само­до­ста­точ­ность, под­дер­жа­ние устой­чи­во­сти лич­но­го и обще­ст­вен­но­го бла­го­со­сто­я­ния. Такой иде­ал сфор­ми­ро­вал­ся на осно­ве изна­чаль­но свя­зан­ной с общин­ным бытом нату­раль­но­сти хозяй­ства. В клас­си­че­ском поли­се товар­ное хозяй­ство было вто­рич­ным, побоч­ным след­ст­ви­ем при­вхо­дя­щих внеш­них обсто­я­тельств: бли­зо­сти моря и тор­го­вых путей, скудо­сти почв неспо­соб­ных про­кор­мить насе­ле­ние поли­са, поли­ти­че­ско­го или воен­но­го воз­вы­ше­ния, делав­ше­го полис цен­тром при­тя­же­ния дру­гих горо­дов и наро­дов, и т. п. Веро­ят­но, поэто­му в каче­стве типич­ной ячей­ки антич­но­го граж­дан­ско­го обще­ства высту­па­ла пат­ри­ар­халь­ная семья как более или менее круп­ная домо­вая общи­на, кото­рую пред­став­ля­ли перед граж­дан­ским сооб­ще­ст­вом ее взрос­лое муж­ское насе­ле­ние, а в эко­но­ми­че­ской сфе­ре — домо­вла­ды­ка. След­ст­ви­ем такой соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской струк­ту­ры было то, что вся­кое про­из­вод­ство, в каком бы зна­чи­тель­ном объ­е­ме оно не высту­па­ло, явля­лось допол­не­ни­ем и про­дол­же­ни­ем орга­ни­за­ции труда в домо­вой семей­ной общине (рим­ляне назы­ва­ли такие про­из­вод­ст­вен­ные фор­мы, рав­но как и кол­лек­ти­вы заня­тых в них работ­ни­ков, — город­ская фами­лия и сель­ская фами­лия). Поэто­му, несмот­ря на зна­чи­тель­ное чис­ло рабов, в неко­то­рых поли­сах суще­ст­вен­но пре­вос­хо­див­ших чис­лен­ность сво­бод­ных граж­дан, веду­щей силой в хозяй­стве и, сле­до­ва­тель­но, эко­но­ми­че­ской осно­вой антич­но­го обще­ства был труд сво­бод­ных.

Само­обес­пе­че­ние (автар­кия) рас­смат­ри­ва­лось как выс­шая эко­но­ми­че­ская цен­ность. Целью про­из­вод­ства было созда­ние ком­фор­та на уровне суще­ст­во­вав­ших потреб­но­стей. Про­из­во­ди­тель­ный труд был важ­ной состав­ной частью обще­ст­вен­но­го бытия, но не един­ст­вен­ной. Кро­ме уча­стия в поли­ти­че­ской жиз­ни, суще­ст­во­ва­ла еще обшир­ная сфе­ра куль­тур­но-рели­ги­оз­ной прак­ти­ки, кото­рая была есте­ствен­ной и обя­за­тель­ной для всех антич­ных граж­дан. На рели­ги­оз­ные и кален­дар­ные празд­ни­ки в раз­ных общи­нах при­хо­ди­лось от тре­ти до поло­ви­ны дней года. Эти дни были посвя­ще­ны богам и напол­не­ны риту­а­ла­ми и обряда­ми в их честь. Они были исклю­че­ны из про­из­вод­ст­вен­но­го цик­ла. В южно­и­та­лий­ском Сиба­ри­се, напри­мер, чис­ло празд­нич­ных дней даже пре­вы­ша­ло чис­ло рабо­чих. Воз­мож­но, поэто­му имя жите­лей это­го горо­да — сиба­ри­ты — ста­ло впо­след­ст­вии нари­ца­тель­ным для обо­зна­че­ния без­дель­ни­ков и люби­те­лей ком­фор­та.

Даже рабов было не при­ня­то застав­лять работать в празд­нич­ные дни, и, чтобы обой­ти эту рели­ги­оз­ную уста­нов­ку зна­ме­ни­тый Катон Стар­ший реко­мен­до­вал бук­валь­но сле­до­вать пред­пи­са­ни­ям рели­гии: Если нель­зя пахать в поле, то нет запре­та копать ого­род, если нель­зя косить луг, то не запре­ще­но обка­ши­вать опуш­ки и т. п.

Про­из­вод­ство в рас­ши­рен­ных мас­шта­бах, ори­ен­та­ция на тех­ни­че­ское твор­че­ство были чуж­ды гре­кам и рим­ля­нам. Выдаю­щи­е­ся откры­тия и изо­бре­те­ния антич­ных уче­ных и инже­не­ров почти не нахо­ди­ли при­ме­не­ния, у обще­ства не было на них спро­са. Вели­кий Архи­мед стес­нял­ся сво­их изо­бре­те­ний, ста­вя их мно­го ниже сво­их тео­ре­ти­че­ских изыс­ка­ний. Эко­но­ми­че­ский про­гресс и антич­ное граж­дан­ское обще­ство были лишь в огра­ни­чен­ной сте­пе­ни сов­ме­сти­мы друг с дру­гом. Раз­ви­тие эко­но­ми­ки и рас­ши­ре­ние свя­зей с внеш­ним миром под­ры­ва­ли осно­вы государ­ства-общи­ны и при­во­ди­ли ее к кри­зи­су.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Андре­ев Ю. В. Ран­не­гре­че­ский полис. Л.: Изд. ЛГУ, 1976.

Антич­ная Гре­ция: Про­бле­мы раз­ви­тия поли­са. Т. 1-2. М.: Нау­ка, 1983.

Антич­ная циви­ли­за­ция. Под ред. В. Д. Бла­ват­ско­го. М.: Нау­ка, 1973.

Антич­ный полис. Меж­ву­зов­ский сбор­ник. Вып. 5. Л.: Изд. ЛГУ, 1979.

Вин­ни­чук Л. Люди, нра­вы, обы­чаи древ­ней Гре­ции и Рима. М., 1988.

Гас­па­ров М. Л. Зани­ма­тель­ная Гре­ция: рас­ска­зы о древ­не­гре­че­ской куль­ту­ре. М., 1995.

Зай­цев А. И. Куль­тур­ный пере­во­рот в Древ­ней Гре­ции VIII— V вв. до н. э. Л.: Изд. ЛГУ, 1985.

Коше­лен­ко Г. А. Гре­че­ский полис на элли­ни­сти­че­ском Восто­ке. М., 1979

Коше­лен­ко Г. А. Полис и город: к поста­нов­ке про­бле­мы. — Вест­ник древ­ней исто­рии. 1980. № 1. С. 3— 28.

Кна­бе Г. С. Древ­ний Рим — исто­рия и повсе­днев­ность. М., 1986.

Кузи­щин В. И. Антич­ное клас­си­че­ское раб­ство. М.: Изд. МГУ, 1990.

Куль­ту­ра Древ­не­го Рима. Под ред. Е. С. Голуб­цо­вой. Т. 1-2. М.: Нау­ка, 1985.

Кума­нец­кий К. Исто­рия куль­ту­ры древ­ней Гре­ции и Рима. М., 1990.

Утчен­ко С. Л. Кри­зис и паде­ние Рим­ской рес­пуб­ли­ки. М.: Нау­ка, 1965.

Утчен­ко С. Л. Поли­ти­че­ские уче­ния Древ­не­го Рима. М.: Нау­ка, 1977.

Фро­лов Э. Д. Рож­де­ние гре­че­ско­го поли­са. Л.: Изд. ЛГУ, 1988.

Фро­лов Э. Д. Факел Про­ме­тея. Очер­ки антич­ной обще­ст­вен­ной мыс­ли. Л.: Изд. ЛГУ, 1991.

Фюстель де Куланж Н. Д. Граж­дан­ская общи­на древ­не­го мира. Пер. с франц. под ред. Д. Н. Куд­ряв­ско­го. СПб., 1906.

Шта­ер­ман Е. М. Эво­лю­ция идеи сво­бо­ды в Древ­нем Риме. — Вест­ник древ­ней исто­рии. 1972. № 2. С. 41— 61.

Шта­ер­ман Е. М. Кри­зис антич­ной куль­ту­ры. М.: Нау­ка, 1975.

Шта­ер­ман Е. М. Соци­аль­ные осно­вы рим­ской рели­гии. М.: Нау­ка, 1988.

Источник