Государство, Право и политика, Шмитт К., 2013
Государство, Право и политика, Шмитт К., 2013.
В данном сборнике представлены работы выдающегося немецкого правоведа и политического ыслителя Карла Шмитта начала 1930-х годов. Самое объемное сочинение — «Гарант конституции» (1931) — посвящено поиску выхода из той сложной конституционной ситуации, в которой оказалась Веймарская республика в момент своего системного кризиса. В нем Шмитт призывает заменить плюралистическое государство конкурирующих партий субстанциальным порядком с единой государственной волей, для чего необходима президентская диктатура в качестве гаранта конституции. Не менее важной является «Легальность и легитимность» (1932) — последняя крупная работа К. Шмитта Веймарского периода, в которой ценностно-нейтральной формальной легальности правового позитивизма противопоставляется субстанциальная легитимность, источником которой выступает гомогенный народ. Отдельный интерес представляет небольшой трактат «О трех видах юридического мышления» (1934), где вводится понятие «мышления о конкретном порядке и форме», ставшее одним из важных концептов для обоснования национал-социалистической правовой теории.
Книга адресуется всем интересующимся политической теорией и историей государственно-правовой мысли.
ЕЩЕ РАЗ ОБ АКТУАЛЬНОСТИ ШМИТТА.
Нам уже приходилось в других местах писать об актуальности наследия Карла Шмитта сегодня, в начале XXI века. Поэтому ограничимся здесь простой констатацией: налицо не просто интерес к его работам со стороны интеллектуалов противоположных идеологических направлений — то есть как левых, так и правых, но и его заметный рост — например, если судить по количеству работ, написанных в последнее время о самом Шмитте или в рамках полемики с ним. Более того, уже сам этот феномен «шмиттовского ренессанса» стал предметом рефлексии, поскольку его влияние не ограничивается границами Германии и предметом права, но охватывает многие страны, особенно такие, как Испания, Италия, а также все больше — страны Восточной Европы, включая Россию.
Очевидно, что за последние годы произошла «нормализация» статуса Шмитта, и сегодня он воспринимается как несомненный классик, то есть как крупнейший теоретик государства и права и вообще как политический мыслитель XX века. И это несмотря на все многочисленные предостережения, например, вроде вердикта Эрнста Блоха, говорившего о том, что «кровавая изворотливость» Шмитта разрушает либеральный фетиш права только ради возможности свободно корчить фашистские гримасы, представая по-садистски привлекательной и парализующей как Медуза.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Олег Кильдюшов. Между правом и политикой
ГАРАНТ КОНСТИТУЦИИ
Предисловие
Вводный обзор различных видов и возможностей защиты конституции
I. Юстиция как гарант конституции
II. Конкретное конституционное положение в настоящее время
III. Рейхспрезидент как гарант конституции
ЛЕГАЛЬНОСТЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ
Введение
I. Система легальности парламентского законодательного государства
II. Три чрезвычайных законодателя Веймарской конституции
Заключение
О ТРЕХ ВИДАХ ЮРИДИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ
I. Различение видов юридического мышления
II. Расположение видов юридического мышления в общем историческом развитии права
Заключение
ПРИЛОЖЕНИЯ
1. Ганс Келъзен. Кто должен быть гарантом конституции?
2. Отто Кирххаймер, Натан Ляйтес. Замечания по поводу книги Карла Шмитта «Легальность и легитимность».
Скачать pdf
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России. Купить эту книгу
Государство, Право и политика, Шмитт К., 2013
Государство, Право и политика, Шмитт К., 2013.
В данном сборнике представлены работы выдающегося немецкого правоведа и политического ыслителя Карла Шмитта начала 1930-х годов. Самое объемное сочинение — «Гарант конституции» (1931) — посвящено поиску выхода из той сложной конституционной ситуации, в которой оказалась Веймарская республика в момент своего системного кризиса. В нем Шмитт призывает заменить плюралистическое государство конкурирующих партий субстанциальным порядком с единой государственной волей, для чего необходима президентская диктатура в качестве гаранта конституции. Не менее важной является «Легальность и легитимность» (1932) — последняя крупная работа К. Шмитта Веймарского периода, в которой ценностно-нейтральной формальной легальности правового позитивизма противопоставляется субстанциальная легитимность, источником которой выступает гомогенный народ. Отдельный интерес представляет небольшой трактат «О трех видах юридического мышления» (1934), где вводится понятие «мышления о конкретном порядке и форме», ставшее одним из важных концептов для обоснования национал-социалистической правовой теории.
Книга адресуется всем интересующимся политической теорией и историей государственно-правовой мысли.
ЕЩЕ РАЗ ОБ АКТУАЛЬНОСТИ ШМИТТА.
Нам уже приходилось в других местах писать об актуальности наследия Карла Шмитта сегодня, в начале XXI века. Поэтому ограничимся здесь простой констатацией: налицо не просто интерес к его работам со стороны интеллектуалов противоположных идеологических направлений — то есть как левых, так и правых, но и его заметный рост — например, если судить по количеству работ, написанных в последнее время о самом Шмитте или в рамках полемики с ним. Более того, уже сам этот феномен «шмиттовского ренессанса» стал предметом рефлексии, поскольку его влияние не ограничивается границами Германии и предметом права, но охватывает многие страны, особенно такие, как Испания, Италия, а также все больше — страны Восточной Европы, включая Россию.
Очевидно, что за последние годы произошла «нормализация» статуса Шмитта, и сегодня он воспринимается как несомненный классик, то есть как крупнейший теоретик государства и права и вообще как политический мыслитель XX века. И это несмотря на все многочисленные предостережения, например, вроде вердикта Эрнста Блоха, говорившего о том, что «кровавая изворотливость» Шмитта разрушает либеральный фетиш права только ради возможности свободно корчить фашистские гримасы, представая по-садистски привлекательной и парализующей как Медуза.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Олег Кильдюшов. Между правом и политикой
ГАРАНТ КОНСТИТУЦИИ
Предисловие
Вводный обзор различных видов и возможностей защиты конституции
I. Юстиция как гарант конституции
II. Конкретное конституционное положение в настоящее время
III. Рейхспрезидент как гарант конституции
ЛЕГАЛЬНОСТЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ
Введение
I. Система легальности парламентского законодательного государства
II. Три чрезвычайных законодателя Веймарской конституции
Заключение
О ТРЕХ ВИДАХ ЮРИДИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ
I. Различение видов юридического мышления
II. Расположение видов юридического мышления в общем историческом развитии права
Заключение
ПРИЛОЖЕНИЯ
1. Ганс Келъзен. Кто должен быть гарантом конституции?
2. Отто Кирххаймер, Натан Ляйтес. Замечания по поводу книги Карла Шмитта «Легальность и легитимность».
Скачать pdf
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России. Купить эту книгу
Консервативное учение о государстве и праве К. Шмитта
Карл Шмитт родился в 1888 г. в немецком городе Плеттенбер- ге в католической семье. Его отец работал в качестве управляющего медицинской страховой компании. К. Шмитт учился в католическом пансионе и государственной гимназии и по достижении совершеннолетия он решил заниматься филологией. Однако, по настоянии дяди он связал себя с юриспруденцией, поступи в Берлинский университет, а потом перебравшись в Мюнхен и Страсбург. В 1910 г. он защитил диссертацию «О вине и ее видах». В 1915 г. он успешно сдал экзамен на должность асессора и в этом же году добровольцем записал в Баварский пехотный полк, но на фронт он так и не попал.
В 1925 г. он вступил во второй брак, после того как первый брак был аннулирован. На этот брак он не получил согласия церкви, за что и был отлучен от церкви. Во втором браке у него родилась единственная дочь.
В 1933 г. он вступил в НСДАП и в качестве юриста сотрудничал с нацистами, за что надолго сохранил за собой образ нацистского юриста. За поддержку нацистов он получил кафедры в Берлинском университете. В 1934 г. он издает работу «Фюрер защищает право», в которой отыскивает основания для политических убийств соперников нацистов. Хотя назвать отношения Шмитта и нацистов нельзя назвать идиллическими. В 1936 г. за симпатии к католицизму и сотрудничество с еврейскими учеными он был подвергнут нападкам со стороны СС и только благодаря Герингу с его заступничеством интеллектуалов К. Шмитта оставили в покое. После окончания войн он был интернирован и только в 1947 г. вышел на свободу. В Нюрнберге он допрашивался в качестве свидетеля, а США пытались даже привлечь его к ответственности за теоретическое оправдание гитлеровской политики в виде концепции больших пространств, в которых государства реализуют свои амбиции развития, но не допускают вмешательства в них других стран. Заместитель государственного обвинителя США на Нюрнбергском процессе Роберт В. Кемпер обвинил его «в участии в подготовке агрессивной войны». К 1945 г. относится работа К. Шмитта «Преступление агрессивной войны в международном праве и основополагающий принцип «нет преступления без наказания, нет наказания без закона». В этой работе он юридически обосновывал недопустимость привлечения промышленников и предпринимателей к ответственности за военные преступления.
После освобождения К. Шмитт был ограничен в возможности заниматься преподаванием и до 1952 г. находился на содержание родственников. Лишь в 1952 г. ему была назначена пенсия. В то же время на родине он подвергался травле за связь с нацистами, хотя в идейном плане он продолжал оказывать серьезное влияние на философскую, политическую и социологическую мысль Европы.
К. Шмитт был автором целого ряда фундаментальных работ по праву и государствоведению, которые до сих пор влияют на теоретические построения европейских консервативных интеллектуалов: «Политический романтизм» (1919 г.), «Диктатура» (1921 г.), «Политическая теология» (1922 г.), «Духовно-историческое состояние современного парламентаризма» (1923 г.), «Понятие политического» 1927 г.), «Номос земли» (1950 г.), «Теория партизана» (1963 г.) и др. Огромный массив составляет несколько тысяч писем К. Шмитта к ведущим мыслителям Европы. Очень высоко было влияние идей К. Шмитта во время диктатуры Франко в Испании.
К ведущим началам политико-правовой философии К. Шмитта можно отнести следующие.
Во-первых, К. Шмитт развитие государственно-правового устройства в Европе в течение последних столетий рассматривает как последовательную секуляризацию политики, права, этики и в целом общества. На смену христианского мировоззрения с идей сверхъестественного (чуда) в политику приходит идея всевластия монархии. На смену Бога приходит абсолютная монархия с правом тотального вмешательства в любые общественные дела. С идеей либерализма сначала внедряются начала народной власти и управления с помощью закона как технического регулятора, а потом с атеизмом, отрицанием Бога распространяется отрицание власти вообще.
Для К. Шмитта выходом из такого исторического тупика либеральной демократии и анархизма является только диктатура, которая в условиях деградации парламентской демократии, политического бессилия и всеобщей анархии, будет способной обеспечить выживание и порядок. Как и многие другие консерваторы К. Шмитт давно потерял надежду на то, что возможна реанимация монархии, поскольку идея монархии уже давно отвергнута и мертва в национальной сознании. Только диктатор в критическом для общества состоянии может вернуть мир, стабильность и безопасность. Главную причину светскости государства и секуляризации европейской жизни К. Шмитт сводил к конфессиональной вражде, религиозным войнам. Порядок в обществе мог быть обеспечен лишь секуляризацией власти, которая стала нейтральной по отношению ко всем церквям и конфессиям.
Во-вторых, К. Шмитт разработал доктрину деционизма (политического решения) в понимании сущности государственной власти. Для консервативного правоведа государство обнаруживает свою природу не в нормальных обстоятельствах, а в кризисные периоды. Юридические нормы, которые действуют в обычных условиях, оказываются непригодными в условиях чрезвычайной обстановки. Тогда государство своими политическими решениями обеспечивает без нормативной основы порядок и безопасность. Такие решения и формируют новое право, которое действует до следующего кризиса.
В своем доктрине «исключительных обстоятельств» К. Шмитт продемонстрировал ограниченность позитивистского отношения к праву как комплексу норм права, исходящих от власти. Именно факт, жизненные обстоятельства рождают суверенное решение властителя и формируют содержание права. Тем более в таких критических ситуациях право как таковое отсутствует и появляется в итоге разрешения кризиса суверенным решением.
В-третьих, К. Шмитт является автором определения политики как сферы различения своих и чужих. Только такое различение идентифицирует государство и определяет национальную идентичность. К. Шмитт пророчески предсказал консолидацию современных государств по принципу оппозиции «свои-чужие». Борьба с внешним врагом, «чужим» стала решающим фактором отождествления человека с государством и сплочения народных масс под началом государственной власти. В современных условиях разделение на врагов и друзей непосредственно используется в международной политике и к нему часто прибегают для консолидации общества (например, правительство США удерживает легитимность и обосновывает имперские амбиции именно таким различением своих и врагов). Перед образом внешнего врага нация мобилизуется и оказывает поддержку правительству, не взирая не существующие разногласия и недовольство властью.
В-четвертых, К. Шмитт стал создателем новой концепции в международном праве «больших пространств». По этой доктрине государства имеют право на внешнюю экспансию в те территории, которые являются местом их геополитического притяжения, реализации национальных интересов. При этом все третьи страны не должны вмешиваться с интервенциями в это большое пространство. В данной доктрине К. Шмитт возрождал по сути дела империостроительство и юридически обосновывал право Германии, которая потеряла свои колонии, на захват новых территорий. При этом «большие пространства» ведут к трансформации самих государств от средств обеспечения порядка и организации к освоению новых территорий. В качестве одного из прецедентов «большого пространства» К. Шмитт приводит доктрину Монро, которая первоначально воплощала независимость американских государств и невмешательство в их политику. Со временем доктрина Монро приобрела дополнительный элемент: право на расширение своего жизненного пространства.
а определенный участок земли становится своего рода силовым полем
Соответственно, по мысли правоведа закон (номос) земли определяет характер устройства общества и зависит от взгляда на земное пространство. После эпохи великих географических открытий изменилось пространственное понимание земли и постепенно стало формироваться общее международное право, которые в перспективе может преобразоваться в мировое право.
В-шестых, К. Шмитт стоит у истоков типологии государств на государства суши и государства моря с точки зрения господствующего пространственного мировоззрения. В доглобальную эпоху доминировали государства суши и их законом был захват и освоения земли, а море считалось свободным. В позднее время после открытия Америки море стало включаться в сфере освоения, но при этом стало резко заметным разделение на континентальные державы суши и империи моря. Империи моря изначально отличались экспансией и стремились к обеспечению свободы в морском пространстве и морских коммуникациях. Державы суши же, напротив, продолжали стремится к террито- ральному захвату и разделу территорий. Империи моря (талассо- кратии) стремятся из господства на море обеспечить господство в морской торговле и потому ратуют за ликвидацию границ и препон и на суше. Державы моря, которые чаще всего имеют островное положение (Англия, США), претендуют на мировое господство и создание общего мирового права на основе принципов свободы моря и свободы морской торговли с гарантиями доступности проливов для держав моря.
Весьма интересную часть наследия К. Шмитта составляет критика парламентской демократии, которая во многом и сегодня остается актуальной и используется неоконсерваторами, например, французским мыслителем А. Бенуа.
Среди заметных невооруженному взгляду недостатков парламентаризма К. Шмит называл следующие.
2. Механицизм парламентского принятия решений, основанного исключительно на математическом большинстве голосов. Соответственно, не убеждение в своей правоте играет роль, а умение получить большинство голосов или политических сторонников.
3. К. Шмитт одним из первых увидел в демократизме и парламентаризме черты тоталитаризма. Идея равенства, требование общей воли в форме закона ведут к гомогенности и единодушию. Все различия, плюрализм попросту невозможен практически, поскольку парализует деятельность парламента.
Помимо приведенных претензий по адресу парламентаризма К. Шмитт приводит целый ряд других недостатков:
— неделовая, субъективная кадровая политика партии;
— постоянный правительственные кризисы;
— бесцельность и банальность выступлений в парламенте;
— снижающийся уровень парламентских манер;
— ведущие к упадку методы парламентской обструкции;
— злоупотребление парламентских иммунитетом и привилегиями.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Государство и политическая форма
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
Государство и политическая форма
Читая Шмитта. Олег Кильдюшов
Все существенные представления духовной сферы человека экзистенциальны, а не нормативны.
Существуют авторы, писать предисловие к которым — работа не (с)только неблагодарная, но и в каком-то смысле избыточная, поскольку их мысль с предельной ясностью говорит сама за себя. Карл Шмитт — как раз один из таких писателей, в отношении текстов которого совершенно неуместна претензия комментатора открыть в них нечто такое, что было бы скрыто от автора (и, соответственно, читателя) по недомыслию или невнимательности: пытавшийся всегда мыслить до конца, он совершенно открыто говорит о своих интеллектуальных и политических интенциях и своем самопозиционировании в культурном ландшафте эпохи, о своих — часто личных — отношениях с другими теоретиками права и государства. В противном случае здесь можно легко стать жертвой того, что Мишель Фуко назвал «фатальностью комментария», когда он вопрошал о возможности анализировать дискурс, «не измышляя никакого остатка, никакого избытка в том, что было сказано» [1]. Поэтому вместо традиционного для статей данного жанра пересказа «краткого содержания» работ этого сборника, лишь нервирующего суверенного читателя, более важным представляется указать на некоторые особенности рецепции мысли нашего автора. Более того, своеобразной сверхзадачей краткого вступительного слова можно было бы считать попытку демонстрации возможности операционализации идей Шмитта в современном российском контексте, несмотря на их очевидную связь с экзистенциальным и интеллектуальным опытом ученого во время катастрофических событий немецкой истории первой трети XX века — поражения в Первой мировой войне, крушения Германской империи, а затем и Веймарской республики. Именно этот опыт во многом определил его интеллектуальную миссию — теоретический поиск стабильности форм политической организации общества, адекватных его социальному развитию, разрешение проблемы эффективности государственных институтов в целом и действенности права в частности. По сути, главный вопрос для Шмитта — это вопрос об условиях возможности права, его соотношении с политическим, его укорененности в социальной онтологии политического сообщества, то есть народа. В этом смысле Карл Шмитт как в межвоенный, так и в последующий период (например, в той же «Теории партизана») [2] лишь продолжает свою интеллектуальную работу по обнаружению адекватных понятий для понимания новых исторических феноменов и новой социально-политической констелляции, систематически артикулировать которые уже невозможно при помощи давно запылившихся экспонатов из музея истории либеральных идей XIX века. Ведь этот операциональный дискурс должен не только иметь сугубо эвристическую ценность, но и описывать горизонт социального действия, например, в области принятия общезначимых политических решений. Он должен более или менее адекватно описывать опции коллективного действия, доступные и понятные большинству акторов, то есть быть совместимым с их реальным опытом. Стоит ли говорить, что дополнительную трудность (из-за теоретической остроты и практической сложности) в проблему вносит необходимость определения самого вектора социальных изменений. Последнее особенно актуально сегодня ввиду общей антидемократической направленности многих структурных изменений позднего капитализма, антимодерновые последствия которых могут быть выражены формулой «модернизация без модерна» или «либерализм против демократии». Без понимания этой титанической миссии Шмитта, возложенной им на себя самого, невозможно понимание успеха его работ, в том числе у нас.
Карл Шмитт в современной России
В последние годы мы наблюдаем заметные изменения в российском дискурсивном пространстве, одним из самых ярких симптомов чего является «внезапное» появление/ренессанс/реабилитация новых/старых/забытых имен, маркирующих определенные интеллектуальные традиции прошлого. Здесь можно назвать множество мыслителей, например некоторых постмодернистских писателей или «возвращенных» героев русской традиции, ставших для широкой читающей публики просто культовыми фигурами. Сегодня одним из таких вновь обретенных классиков для современной России — причем на первый взгляд довольно неожиданно — становится выдающийся немецкий правовед и историк Карл Шмитт. Несмотря на то что его интеллектуальное акмэ пришлось на 20-30-е годы прошлого века, его произведения у нас сегодня активно издаются, труды цитируются интеллектуалами самых различных направлений, а серьезная научная рецепция сопровождается даже определенной модой на него в (около) интеллектуальных кругах. Недавно вышедшие по-русски его относительно поздние «Номос земли» [3] и «Теория партизана» [4] лишь подтверждают этот факт. Все это уже неоднократно подмечалось другими авторами и даже почти успело стать общим местом. При этом многие участники русского дискурсивного процесса уже априори исходят из того, что статус Шмитта как нового классика является свершившимся фактом, и особо не утруждают себя вопросами о том, что, собственно, квалифицирует этого выдающегося ученого в качестве своеобразного «теоретика эпохи 00-х». Хотя активная рецепция работ некого автора, написанных в 20-30-е годы XX века, еще мало что объясняет в российской культурно-семантической ситуации последних лет, в рамках которой стал возможен «шмиттовский ренессанс». Скорее наоборот — этот феномен сам по себе заслуживает определенного внимания. В другом месте я уже пытался дать ему свое объяснение в провокативно-публицистической форме [5]. Возможно, что именно работы данного периода (в том числе политически одиозные) — уже в силу своей политико-исторической локализации (время краха Веймарской демократии и установления нацистской диктатуры) — должны помочь нам в разгадке «тайны» Карла Шмитта, то есть в понимании источника возрастающей эвристической и майевтической ценности его работ для анализа современного мира и современной России. Ведь в некотором смысле наше положение напоминает Веймарскую Германию после поражения в Первой мировой войне и экономического краха, когда там возник феномен «республики без республиканцев»: политико-правовые институты и дискурсы, заимствованные немцами из либеральной эпохи прошлого, XIX века, оказались неэффективны в новых социальных условиях. А если учесть аспект внешнеполитического унижения великой нации в результате Версальского «мира» и экономический аспект мирового кризиса (Великая депрессия), то сравнение обеих ситуаций напрашивается само собой. И хотя подобное сравнение межвоенной Германии с современной Россией и стало общим местом, даже набившим оскомину у многих, все же применительно к операционализации мысли Шмитта оно вполне релевантно — уже ввиду схожести положения наций, каждая из которых пережила распад государственных институтов во время собственной геополитической катастрофы, а также ввиду необходимости в неблагоприятных внешних условиях искать свое собственное «решение» в виде строительства адекватных государственно-правовых институтов [6].
Как читать классиков?
Итак, Карл Шмитт как теоретик современной России. Почему и как сегодня можно и нужно читать политико-правовые работы Шмитта? Тем более в России начала XXI века. Чисто интуитивно в голову приходят как минимум две стратегии интерпретации текстов традиции с соответствующими им тактиками организации сообщества (по)читателей и борьбы за «правильность интерпретации» и/или «научность». Первая стратегия — «фундаментальная», а лучше — фундаменталистская или музеалистская. Как следует из ее названия, при данном подходе основные усилия узкого круга специалистов (в данном случае так называемых «шмиттоведов») направлены на эмпатически-историзирующее воспроизведение центральных тем, вопросов, методов, а также выявление предшественников, противников и т. д. того или иного автора. Естественно, вполне в духе великого немецкого историка Леопольда фон Ранке: wie es eigentlich gewesen— «так, как это было на самом деле», и никак иначе. Стоит ли говорить, что при этом борьба за «истинного» или «подлинного» классика часто является не чем иным, как борьбой за «собственного» классика, то есть борьбой за собственный статус эксперта по имярек. В результате тексты традиции остаются неинтересными для интеллектуального сообщества в целом ввиду их несостоявшегося введения в общекультурный оборот. Еще