Правоспособность в области частного права слагалась из двух основных элементов — ius conubii и ius commercii.
Jus conubii — это право вступать в брак, влекущий за собой юридические последствия по исконному римскому праву; в такой брак могли вступать только полноправные римские граждане. Jus commercii — право участвовать в гражданском обороте, распоряжаться имуществом, заключать сделки.
Правоспособность признавалась возникшей в момент рождения человека, удовлетворявшего указанным выше требованиям, и прекращалась со смертью его.
Однако юристы установили правило, в силу которого зачатый, но еще не родившийся ребенок признавался субъектом прав во всех случаях, когда это соответствовало его интересам.
«Зачатый ребенок охраняется наравне с уже существующими во всех случаях, когда вопрос идет о выгодах зачатого» (D. 1. 5. 7).
Следует помнить, что регламентация и объем римской правоспособности не были постоянными в истории римского права.Вместе с развитием римского общества и государства стирались правовые различия отдельных групп свободного населения (плебеев, и патрициев, например), а в 212 г. н. э. император Каракалла даровал права римских граждан всему свободному населению империи и таким образом было достигнуто формальное равенство всех свободных людей, в том числе и в области частного права.
В римском праве не проводилось различие между правоспособностью и дееспособностью так полно, как в современном праве.Но и там не за каждым лицом признавалась способность совершать действия с юридическими последствиями. Прежде всего, дееспособность человека зависела от возраста, то есть ставилась в зависимость от возможности сознавать свои действия. Дети до 7 лет считались полностью недееспособными; дети от 7 до 14 лет—частично дееспособными. Они могли совершать сделки, которые вели к одному лишь приобретению имущества, действия направленные на прекращения права или установления обязанностей, требовали разрешения опекуна. Молодые люди с 14 лет (а женщины с 12) и до 25 лет в принципе считались дееспособными они могли уже совершать завещания и вступать в брак, но им дозволялось обратиться к претору с просьбой о реституции, кроме того за лицами не достигшими.
Расточители, душевнобольные, замужние женщины, а также бесчестные лица ограничивались в дееспособности.
Бесчестие могло быть следствием, совершения преступления или отдельных частных правонарушений, занятия позорной профессией и др.
Правовое положение лиц в Древнем Риме
Понятие лица и правоспособности
Рабовладельческое общество признавало лицом (persona), т. е. существом, способным иметь права, только свободных. Варрон (I в. до н. э.) делит орудия на немые (например, повозки), издающие нечленораздельные звуки (скот) и одаренные речью (рабы). Раб назывался instrumentum vocale, говорящим орудием, и являлся не субъектом, а объектом права.
Современное различие лиц физических (т. е. людей) и юридических (т. е. различного рода организаций, наделенных правоспособностью) в Риме разработано не было, хотя и было известно на практике.
Тому, что теперь называется правоспособностью, в Риме соответствовал термин caput. Полная правоспособность слагалась из трех основных элементов или состояний (status) (рис. 31):
С точки зрения status libertatis различались свободные и рабы; с точки зрения status civitatis — римские граждане и другие свободные лица (латины, перегрины); с точки зрения status familiae — самостоятельные (sui juris) отцы семейств (patres familias) и подвластные какого-либо pater familias (лица alieni juris, “чужого права”). Таким образом, полная правоспособность предполагала свободное состояние, римское гражданство и самостоятельное положение в семье.
Изменение в каком-либо из статусов носило название capitis deminutio. Изменение в status libertatis называлось capitis deminutio maxima (наивысшее, наиболее существенное); изменение в status civitatis называлось capitis deminuto media (среднее); изменение в capitis familiae обозначалось capitis deminutio minima (наименьшее) (рис. 32).
Обладание тем или иным статусом могло быть предметом спора. На этой почве появились специальные средства защиты правоспособности — так называемые статутные иски (например, иск о признании лица вольноотпущенником, предъявляемый против того, кто задерживает этого человека как раба, и т. п.).
Правовое положение римских граждан
Римское гражданство приобреталось путем рождения (в законном браке) от римских граждан, путем отпущения на свободу из рабства, а также посредством дарования римского гражданства негражданину.
Прекращалось римское гражданство или смертью, или в результате capitis deminutio maxima. Эта последняя (после различных исторических изменений) в эпоху Юстиниана наступала в случае присуждения к наиболее тяжелым уголовным наказаниям.
Правоспособность римского гражданства в области частного права слагалась из двух основных элементов: jus conubii, т. е. права вступать в законный брак, при котором дети получали права римского гражданства, а отцу принадлежала власть над детьми, и jus commercii — по определению Ульпиана, emendi vendendique invicem jus, т. е. право торговать, совершать сделки, а следовательно, приобретать и отчуждать имущество.
Существенное значение имело деление римских граждан на свободнорожденных и вольноотпущенников (libertini); последние находились в зависимости от своих патронов (т. е. отпустивших их на свободу).
В 212 г. эдиктом Императора Каракаллы было провозглашено равенство всех свободных в правоспособности. В действительности полного уравнения не произошло. В частности, неравенство было связано с образованием в период империи сословий, которое сопровождалось прикреплением к профессиям.
Различались следующие сословия: сенаторы, всадники, военное сословие, городские декурионы, или куриалы, торговцы, ремесленники, крестьяне.
Сословные и иные социальные различия особенно ярко проявлялись в области налогообложения и вообще в публичном праве; но они сказывались и в области частного права: например не допускался брак между сенатором и вольноотпущенницей и т. п.
В современном праве различают правоспособность и дееспособность (т. е. способность совершать действия с соответствующими юридическими последствиями). Римское право не знало подобных категорий, однако в Риме не за каждым лицом признавалась способность совершать действия с юридическими последствиями.
Дееспособность человека всегда и везде прежде всего зависит от возраста, так как понимание смысла совершаемых действий и способность владеть собой и трезво принимать то или иное решение приходит лишь с годами. В римском праве различались: infantes (дети до 7 лет) — абсолютно недееспособные; impuberes (подростки — мальчики от 7 до 14 лет, девочки от 7 до 12 лет); юноши (до 25 лет) — ограниченно дееспособные.
На дееспособность физического лица влияли также всякого рода душевные болезни. Душевнобольные и слабоумные признавались недееспособными и находились под попечительством.
Телесные недостатки имели значение только для определенного действия: например, договор стипуляции совершался в форме устного вопроса и ответа, и поэтому его не могли совершать ни немые, ни глухие.
Ограничивались в дееспособности также расточители, т. е. лица слабовольные, не способные соблюдать необходимую меру в расходовании имущества и потому так расточающие его, что создавалась угроза полного разорения. Расточителю назначали попечителя, после чего расточитель мог самостоятельно совершать только такие сделки, которые были направлены лишь на приобретение; кроме того, расточитель признавался ответственным за деликты (правонарушения). Сделки, связанные с уменьшением имущества или установлением обязательства, расточитель мог совершить только с согласия попечителя. Составлять завещание расточитель не мог.
Существовали серьезные ограничения правоспособности и дееспособности женщин. В силу “неразумности пола” они всегда находились под опекой домовладыки, мужа, ближайшего родственника.
На правовом положении римского гражданина сказывалось умаление чести. Одной из самых серьезных форм умаления чести была infamia, бесчестье. Infamia наступала:
а) как следствие осуждения за уголовное преступление или за особо порочащее частное правонарушение, в результате признания вины по искам из таких отношений, где предполагалась особая честность (например, из договора поручения, товарищества, хранения), из отношений по поводу опеки и т. п.;
б) непосредственно в силу нарушения некоторых правовых норм, касающихся брака (считалась infamis вдова, вступившая в новый брак до истечения года после смерти первого мужа), или ввиду занятий позорной профессией (например, сводничеством и т. п.).
В классическом праве ограничения, связанные с infamia, были довольно значительны. Personae infames не могли представлять других в процессе, а также назначать себе процессуального представителя; таким лицам не разрешалось вступать в законный брак с лицом свободнорожденным, они были ограничены в области наследственного права.
От personae infames отличались personae turpes — это лица, которые признавались общественным мнением бесчестными по общему характеру своего поведения. Наиболее существенным ограничением personae turpes было ограничение в области наследования.
Имела немаловажное значение и такая форма бесчестья, как intestabilitas. Еще в Законах XII Таблиц было постановлено, что лицо, участвовавшее в сделке в качестве свидетеля и отказавшееся потом дать на суде показания по поводу этой сделки, признается intestabilis, т. е. неспособным так или иначе участвовать (ни в качестве стороны, ни в качестве свидетеля) в совершении сделок, требующих участия свидетелей (например, не вправе составлять завещание).
Правовое положение латинов и перегринов
Латинами первоначально назывались жители Лациума, получившие латинское гражданство до середины III в. до н. э. (это latini veteres, древние латины). Затем так же стали называть членов колоний, образованных Латинским союзом, и колоний, устроенных Римом на завоеванных территориях (latini coloniarii). После союзнической войны (90–89 гг. до н. э.) за предоставление прав гражданства jus latini — право латинского гражданства — стали понимать как технический термин, обозначавший определенную категорию правоспособности. Такая привилегия предоставлялась (“жаловалась”) отдельным лицам и целым областям.
Правовое положение latini veteres не отличалось (в области имущественного права) от положения римских граждан; jus conubii они имели только в тех случаях, когда это право было специально предоставлено. С 268 г. до н. э. права латинского гражданства в этом виде уже не предоставлялись.
Latini coloniarii не имели jus conubii; но jus commercii, а также способность вести гражданский процесс (jus legisactionis) эта категория латинов в большинстве случаев имела; а вот составлять завещание latini coloniarii не имели права.
Латинам была открыта возможность легко приобретать права римского гражданства. Первоначально для этого было достаточно переселиться в Рим. Но так как подобные переселения сильно сокращали население латинских городов, то с начала II в. до н. э. было установлено требование, чтобы при такого рода переселении латин оставлял в родном городе мужское потомство. После союзнической войны в I в. до н. э. все латины, жившие в Италии, получили права римского гражданства.
Latini coloniarii получали права римского гражданства различными способами; в частности, римское гражданство получали латины, исполнявшие обязанности декуриона (члена муниципального сената).
Перегринами назывались чужеземцы как не состоявшие в подданстве Рима, так и римские подданные, не получившие ни римской, ни латинской правоспособности. Такие “чужаки” в древнейшую эпоху считались бесправными. С развитием экономических отношений их статус изменился и перегрины были признаны правоспособными в соответствии с jus gentium.
Положение рабов
Социальное положение рабов было неодинаковым на разных этапах римской истории. В древнейшую эпоху рабы в каждой отдельной семье были немногочисленны; они жили и работали совместно со своим хозяином и его подвластными и по бытовым условиям не очень резко отличались от них. По мере завоеваний число рабов значительно увеличилось и рабство стало основой всего производства. Их селили отдельно от господ, поскольку не только исчезла патриархальность отношений, но осуществлялась максимальная эксплуатация рабов. Они делали тяжелую физическую работу и содержались в плохих условиях.
Правовое положение рабов определялось тем, что раб не был субъектом права; он — одна из наиболее необходимых в хозяйстве вещей, так называемых res mancipi, наряду со скотом, или приложение к земле.
Рабство устанавливалось следующими способами:
Прекращалось рабство манумиссией (отпущением на свободу).
В некоторых случаях раб, отпущенный на свободу, возвращался обратно в состояние рабства (например, вследствие проявления грубой неблагодарности в отношении лица, отпустившего его на свободу).
Пекулий
Если какие-либо элементы признания личности раба имели место, то это делалось в интересах самого рабовладельца.
На этой почве сложился институт рабского пекулия. Термином “пекулий”, происходящим, вероятно, от слова pecus — скот, называлось имущество, выделяемое из общего имущества рабовладельца в управление раба (этот институт практиковался и в отношении подвластных детей).
Управлять имуществом невозможно без совершения различных сделок (купли-продажи, найма и др.). Поэтому, не признавая раба правоспособным лицом, признали, однако, юридическую силу за совершаемыми им сделками, но в таких пределах, какие соответствовали положению пекулия как формы эксплуатации. Именно рабы, имеющие пекулий, признавались способными обязываться, но приобретать для себя права не могли; все их приобретения автоматически поступали в имущество господина. Впрочем, раб мог приобрести право требования, но без права на иск, “натурально”. Реализация такого права была возможна только в случае отпущения раба на свободу: si manumisso solvam, liberor, т. е., если я уплачу рабу после его освобождения, это законный платеж.
Таким образом, предоставление рабу пекулия и признание в известной мере юридической силы за действиями раба позволяли рабовладельцу использовать раба не только для выполнения различных физических работ, но и для совершения посредством его юридических действий, а это было важно для рабовладельцев по мере развития рабовладельческого способа производства и роста товарно-денежных отношений.
Разумеется, такое примитивное построение — по сделкам раба права приобретаются господином, а обязанности ложатся на раба (с которого ввиду его неправоспособности получить нельзя) — не могло сохраниться с развитием торговли и с усложнением хозяйственного оборота. Интерес рабовладельцев требовал, чтобы третьи лица, с которыми вступал в деловые отношения раб, могли рассчитывать на возможность осуществления своих прав по сделкам с рабами. Поэтому претор ввел ряд исков, которые давались как дополнительные (к не подлежащему иску обязательству самого раба) против рабовладельца.
Факты выделения имущества в самостоятельное управление раба стали с развитием деловой активности расценивать как согласие домовладыки нести в пределах пекулия ответственность по обязательствам, которые принимались рабом в связи с пекулием. Таким образом, если сделка совершена рабом на почве управления выделенным ему пекулием, рабовладелец отвечал перед контрагентом раба actio de peculio, в пределах пекулия (если раб, имея пекулий в размере 500 сестерциев, купил что-то на 700, к его господину продавец мог предъявить иск только в размере 500). Если господин получил по сделке раба увеличение имущества, так называемое обогащение, в большей сумме, то он отвечал в пределах обогащения (но уже по другому иску: actio de in rem verso, буквально — иск о поступившем в имущество).
Если господин назначил раба приказчиком (institor) в своем торговом предприятии или вообще приставил его к такому делу, с которым неизбежно связано совершение сделок, рабовладелец отвечал по сделкам, относящимся, согласно общепринятым взглядам, к кругу деятельности такого приказчика. Например, если раб-приказчик закупил товар для предприятия и не расплатился за него, господин нес ответственность по actio institoria в размере стоимости товара; но если раб по просьбе покупателя принял от него вещи на хранение, господин по этой сделке, как не относящейся к сфере полномочий приказчика, не отвечал (если раб был поставлен шкипером на корабле, иск назывался actio exercitoria).
Наконец, если господин просто уполномочил раба на совершение той или иной сделки (т. е. дал распоряжение, jussu), контрагент раба получал против господина actio quod jussu. Если раб совершит правонарушение (например, уничтожит или повредит чужие вещи), к рабовладельцу потерпевший мог предъявить actio noxalis (noxa — вред). В этом случае рабовладелец был обязан или возместить причиненный ущерб, или выдать виновного раба потерпевшему для отработки стоимости ущерба.
Правовое положение вольноотпущенников
В классическом римском праве правовое положение вольноотпущенника определялось в зависимости от прав лица, отпустившего его на волю: например, раб, отпущенный на свободу квиритским собственником, приобретал права римского гражданина, а отпущенный на свободу лицом, право собственности которого опиралось не на цивильное право, а на преторский эдикт, приобретал только латинское гражданство. При
Юстиниане эти различия были сглажены: если манумиссия выполнена в соответствии с законом, вольноотпущенник становился римским гражданином.
Однако, даже приобретая римское гражданство, вольноотпущенник (или либертин) по своему правовому положению не совсем приравнивался к свободнорожденному (ingenuus).
В области частного права существовали, во-первых, некоторые специальные ограничения правоспособности вольноотпущенника; например, до правления Августа вольноотпущеннику запрещалось вступать в брак с лицом свободнорожденным; запрещение брака вольноотпущенника с лицом сенаторского звания сохранялось вплоть до Юстиниана. Во-вторых, либертин находился в зависимости от своего бывшего господина — патрона.
а) на obsequim, почтительность либертина в отношении патрона; это выражалось в том, что вольноотпущенник не мог вызвать патрона на суд и, следовательно, был беззащитен против произвола патрона;
б) на ореrае, выполнение услуг для патрона (по существу, моральная обязанность, но она обыкновенно подкреплялась договором и превращалась в юридическую). Обязанность либертина выполнять орегае приводила к такой эксплуатации, что претор был вынужден все-таки выступать с некоторыми ограничительными мерами;
в) на bona, т. е. патрону в известной мере принадлежало право на наследование после вольноотпущенника, а также право на алименты со стороны вольноотпущенника. Такие права могли принадлежать не только самому патрону, но и его детям и родителям.
Правовое положение колонов
Колонами в классическую эпоху называли арендаторов земли, формально свободных, хотя экономически зависимых от землевладельцев. Распространение мелкой земельной аренды было вызвано экономическим кризисом в империи. С прекращением завоевательных войн, дававших Риму огромные массы рабов, приток рабской силы сократился, а невыносимые условия, в которых содержались рабы, приводили к тому, что их смертность значительно превышала рождаемость. Рабской силы просто не хватало для обработки земли. Процветавшие в последние годы республики плантаторские хозяйства (латифундии) с рабским трудом перестали быть выгодными; римские землевладельцы стали предпочитать сдавать землю в аренду мелкими участками, нередко даже не за денежное вознаграждение, а за известную долю урожая (арендаторы-дольщики, coloni partiarii) и с возложением на арендатора также обязанности обрабатывать и землю собственника (“барщина”). Мелкие арендаторы из-за слабости своих хозяйств в большинстве случаев были вынуждены прибегать к займам у своих хозяев и оказывались в долговой зависимости от них. В период домината положение колонов осложнилось еще в связи с налоговой политикой императоров. Колоны были обложены натуральной податью, причем в налоговых документах они приписывались к соответствующим земельным участкам.
Эти обстоятельства приводили к тому, что, с одной стороны, землевладелец зорко следил за тем, чтобы его неоплатный должник-арендатор не уходил с участка, а с другой стороны, и государство было озабочено тем, чтобы земли не оставались без обработки и чтобы налоги с земли и подати с самого колона поступали исправно. На этой почве фактическое бесправие колонов стало превращаться в юридическое путем издания соответствующих постановлений. В IV в. н. э. закон запретил свободным арендаторам оставлять арендуемые участки, а землевладельцам было запрещено отчуждать свои земли отдельно от колонов, арендующих их. В результате колоны из свободных (хотя бы формально юридически) людей превращаются в крепостных, в “рабов земли”. Колонат в этом смысле был зародышем феодализма.
На положение крепостных переводились иногда покоренные народы. В некоторых провинциях (например, в Египте) подобного рода отношения были известны еще до завоевания их Римом. В колонат перерастало иногда также и пользование пекулием со стороны рабов, которые прикреплялись в этих случаях к земельным участкам. Последнее обстоятельство стирало различия между рабом и крепостным колоном. Колон становится лицом хотя и свободным, но очень близким по социальному и юридическому положению к рабу. Он связан с землей, которую сам по своей воле не может оставить и от которой не может быть оторван против своей воли. Колон имел право вступить в брак, иметь собственное имущество. Но он прикреплен к земле, притом не только лично: дети его также становятся колонами. Подобно рабам, колоны могли в отдельных случаях отпускаться на свободу, но это освобождение означало для них и “освобождение” от земельного участка, с которого они кормились.
Юридические лица
Римские юристы не разработали понятия юридического лица как особого субъекта, противопоставляемого лицу физическому.
Но уже в Законах XII Таблиц упоминались различные частные корпорации религиозного характера (collegia sodalicia), профессиональные объединения ремесленников и т. п. С течением времени количество корпораций (как публичного характера, так и частного) росло.
В древнереспубликанском праве еще не было имущества корпорации, это была общая собственность членов корпорации, но только неделимая, пока существовала корпорация. В случае прекращения корпорации имущество делилось между последним составом ее членов. Корпорация как таковая не могла выступать в гражданском процессе.
Вместе с тем римские юристы стали обращать внимание на то, что в некоторых случаях имущество не принадлежит отдельным гражданам, а закрепляется за каким-то объединением в целом и отдельные его члены оказываются в отношении имущественных прав обособленными. Так, римский юрист Марциан отмечает, что театры, ристалища и т. п. имущество принадлежит самой общине как некоторому целому, а не отдельным ее членам, и если община имеет раба, то это не значит, что отдельные граждане (члены городской общины) имеют какую-то долю права на этого раба. Другой юрист — Алфен — приводил следующее сравнение. Время от времени на корабле приходится сменять то одну часть, то другую, и может наступить момент, когда все составные части корабля сменятся, а корабль будет все тот же. Так, утверждал Алфен, и в легионе одни выбывают, другие вновь вступают, а легион остается все тем же. Наконец, Ульпиан говорил, что в корпоративном объединении (universitas) не имеет значения для функционирования объединения, остаются ли в нем все время одни и те же члены, или только часть прежних, или все заменены новыми; долги объединения не являются долгами отдельных его членов, и права объединения ни в какой мере не принадлежат отдельным его членам.
Существует еще одно различие: в товариществе у каждого из членов есть определенная доля в имуществе, которая при его выбытии выделяется ему; напротив, в universitas все имущество принадлежит самому объединению, и потому выбывающий член не имеет права требовать выделения какой-либо доли этого имущества.
Название “юридическое лицо” римскому праву не было известно; в латинском языке даже не было специального термина для обозначения такого учреждения. Но римскими юристами была разработана сущность этого явления. Они ограничиваются лишь признанием факта принадлежности прав различным организациям. Они сравнивали эти организации с человеком, с лицом физическим, и говорили, что организация действует perso nae vice (вместо лица, в качестве лица), privatorum loco (вместо отдельных лиц, на положении отдельных лиц).
Отдельные примеры такого рода субъектов, встречающиеся в источниках: казна (республиканская — aerarium, императорская — fiscus), муниципии, различные союзы лиц одной профессии (булочников, мясников, ремесленников и т. д.), decuriae apparitorum (союз низших государственных служащих), благотворительные учреждения и др.
По Законам XII Таблиц допускалась почти полная свобода образования коллегий, ассоциаций и т. п. Члены подобного рода объединений были вольны принять для своей деятельности любое положение (устав), лишь бы в нем не было ничего нарушающего публичные законы. Этот порядок свободной организации коллегий, заимствованный, по словам Гая, из законодательства Солона, т. е. из греческого права, просуществовал до конца республики. С переходом к монархии свободное образование коллегий стало возбуждать подозрение со стороны принцепсов и оказалось политически неприемлемым. Еще Юлий
Цезарь, воспользовавшись в качестве повода некоторыми злоупотреблениями, имевшими место на почве свободного образования коллегий, распустил все корпорации, кроме возникших в древнейшую эпоху. После этого Август издал специальный закон, по которому ни одна корпорация (кроме религиозных и некоторых привилегированных, например похоронных товариществ) не могла возникнуть (с юридическим ее признанием) без предварительного разрешения Сената и санкции императора (так называемая разрешительная система).
Прекращалось юридическое лицо с достижением цели его деятельности, распадением личного состава (классические юристы признавали в качестве минимального числа членов трех человек), а также если деятельность организации принимала противозаконный характер.
Правоспособность юридических лиц в римском праве отличалась по сравнению с современным ее пониманием. Например, юридическое лицо признавалось способным иметь права патроната, носившие почти семейный характер, и не считалось (за некоторыми исключениями) способным получать имущество по наследству и т. п.
Дела юридического лица вели избиравшиеся для этой цели (на основании устава) физические лица (по современной терминологии — органы юридического лица), например в благотворительных учреждениях — oeconomus, в городских общинах — actor и т. д.